Мессалина. Рафаэлло Джованьоли

после усыновления получит имя Клавдия Нерона, а семнадцать лет спустя станет императором, – и, наконец, у самого края непринужденно развалился мим Мнестер, прелестный и стройный, от природы наделенный блестящим даром имитации.

      Уже давно были вкушены изысканнейшие блюда: ароматные ионийские устрицы возбудили аппетит участников трапезы; нежнейшее мясо молочного козленка, приготовленное под великолепным пикантным соусом, утолило их первый голод; среди морских деликатесов, красовавшихся на столе, были отведаны девять огромных мраморных краснобородок[46], каждая из которых стоила не меньше трех тысяч сестерциев; даже приправа из фазаньих языков была попробована и заслужила одобрение Клавдия, Петрония и Мнестера, самых признанных гурманов из числа всех собравшихся.

      Уже были пущены по кругу халцедоновые чаши с фалернским вином, и теперь слуги, трое мальчиков-рабов в розовых венках и подпоясанных платьях, разливали в кубки отборное хиосское вино.

      Сотрапезники Калигулы были облачены в безукоризненные застольные наряды белоснежного цвета. Каждому гостю кравчий[47] водрузил на голову пышный розовый венок.

      – Да ниспошлют боги сто лет счастливой жизни моему владыке, императору Гаю Цезарю Германику, и еще пятьдесят лет его непревзойденному повару, приготовившему такие замечательные блюда, – в очередной раз провозгласил тост Клавдий, раскрасневшийся и порядком охмелевший от неумеренных возлияний.

      – Долгая жизнь и вечная слава божественному императору Гаю Цезарю! – воскликнула Валерия Мессалина и, встав со своего места, пристально взглянула на племянника.

      – Слава! Слава! – подхватили все остальные.

      – Благодарю всех, а особенно нашего известного бездельника Клавдия и его очаровательную Валерию.

      Присутствовавшие засмеялись, и первым расхохотался Клавдий, пребывавший в самом веселом расположении духа:

      – Конечно, бездельник! А потому прошу не бросать меня на произвол судьбы и почаще приглашать к этому столу!

      – О, Август, ты красив и великодушен! – глядя в глаза Калигуле, сказала Мессалина. – Позволь же мне злоупотребить твоей щедростью и просить милости, на которую рассчитываю не я одна!

      – Говори, я слушаю, – произнес Калигула, который уже давно не сводил глаз с супруги Клавдия. – Все желания моей очаровательной тетушки должны быть учтены.

      Энния Невия бросила на Мессалину взгляд, исполненный ненависти и злости; те же чувства отразились и в бледно-голубых глазах Агриппины.

      – Боги давно ведают о благосклонности, – начала Мессалина, – которую ты мне оказываешь и которую, к сожалению, я не совсем заслужила, будучи далека от государственных дел. Но я прошу всего лишь о небольшом одолжении. Что ты ответишь на просьбу о зачислении в ряды преторианской гвардии человека, всей душой преданного тебе и дому Юлиев[48], центуриона девятнадцатого легиона Деция Кальпурниана, который

46

Краснобородка – рыба, часто встречающаяся в южных морях, но редко достигающая большой величины, поэтому за крупных краснобородок римские гастрономы платили огромные деньги. Краснобородок подавали на стол в морской воде, чтобы они, умирая, переливались пурпурным цветом на глазах у пирующих.

47

Кравчий – придворный чин во многих странах: следил за сервировкой стола и за своевременной подачей блюд.

48

Дом Юлиев – династия императоров в Древнем Риме, потомки Августа.