Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера. Питер Акройд

светлые кудри, окружавшие его голову, словно нимб. Но он не был святым. Волосы его были расчесаны на пробор – тут уже потрудилась не природа, а искусные руки. Лицо было румяное, а глаза – серые, как голубиное крыло. Туфли у него были ажурные, точно витражное окно. А еще он носил красные чулки, плотно прилегавшие к ногам. Остальная одежда тоже туго облегала тело, подчеркивая красоту фигуры; он носил голубую рубашку, стянутую шнуровкой в талии. Поверх нее он надевал изящный стихарь – белый, как весенний цвет на ветке. Видит Бог, это был бойкий юноша. Он радостно исполнял все обязанности клирика. А еще он умел пускать кровь, стричь волосы и брить бороды, ловко составлял документы и подписывал договоры. Вдобавок, он знал двадцать разных танцевальных па и умел плясать по-оксфордски, вскидывая ноги во все стороны. Он играл на скрипке, пел легким фальцетом и умел бренчать на гитаре. Он знал наперечет все кабаки и таверны в городе и, разумеется, всех до единой хорошеньких кабатчиц, умел заводить с ними тесные связи и знал толк в развлечениях. Была у него парочка слабых струнок: не любил он пускать ветры прилюдно, а еще очень чинился при беседе.

      Примечания

      1

      Перевод И. Кашкина. (Здесь и далее – прим. перев.)

      2

      Восклицание, вопрошание и толкование (лат.).

      3

      Из «Общего пролога». Перевод И. Кашкина. (Здесь и далее цитаты приводятся по изд.: Чосер Джеффри. Кентерберийские рассказы. М., «Грантъ», 1996).

      4

      Эдмунд Спенсер (ок. 1552–1599) – выдающийся английский поэт эпохи Возрождения, старший современник У. Шекспира.

      5

      Царица благодатная! Я так

      Слаба, и знания мои некстати;

      Нести сей груз я не могу никак;

      Но вроде годовалого дитяти,

      Которое едва лепечет: «Мати!» —

      Вот так и я – стихи сказать спешу

      И в этом помощи твоей прошу.

(Перевод Т. Поповой.)

      6

      Тут соскочил петух с своей насести,

      И все супруги с ним спорхнули вместе,

      И, чтоб не разбредались далеко,

      Он начал звать хрипучим ко-ко-ко…

      Он выступал с осанкой горделивой,

      Звал Пертелот к себе нетерпеливо,

      И в шею ласково ее клевал,

      И раз до двадцати пяти топтал.

      Топорщил гриву, как свирепый лев,

      И кукарекал, надрывая зев.

      И, пыжась, он ходил лишь на когтях,

      Чтоб пяток не