Исповедь флотского офицера. Сокровенное о превратностях судьбы и катаклизмах времени. Николай Мальцев

не требовали безотлагательных мер, Черненко брал доклад себе в папку, показывал его начальнику РТУ ВМФ, а заем возвращал мне и приказывал выслать копию доклада начальнику ГИУ ВМФ, а мне взять на контроль и исполнение указания Главкома, и постоянными звонками «теребить» офицеров ГИУ ВМФ, ответственных за строительство двух жилых домов нашего центра.

      Когда указания были серьезны и неотлагательны, Черненко предлагал мне посетить Спартаковский переулок, где располагалось ГИУ ВМФ и добиться встречи с начальником – генерал-лейтенантом В.Е. Путятой. Эти посещения были для меня весьма тягостны. В отличие от всех других управлений, офицеры ГИУ ВМФ относились ко мне с нескрываемым презрением. На инженер-полковников ГИУ ВМФ не производила никакого впечатления моя одиннадцатилетняя служба на атомном подводном ракетоносце. Объяснений этому у меня до сих пор нет, но они воспринимали меня чуть ли не как вымогателя, пытающегося построить жилье для «блатных» офицеров Флота, за счет ограниченных фондов и строительных возможностей Министерства обороны. Я, конечно, был сверхнастойчив, потому что добивался исполнения сроков и высокого качества строительства эти двух домов, не только для будущих штанных офицеров центра, но и для себя лично.

      Жилищная комиссия нашей части обязана была выделить мне, как имеющему двоих детей, трехкомнатную квартиру в одном из построенных домов. О большем счастье я и не мог мечтать. Чего же лучше, чем уйти на пенсию, имея жилье в закрытом военном городке и надежду, что и будучи военным пенсионером, я найду себе работу по специальности в этом же центре, где закончил службу? Благосклонен к моей скромной персоне капитана 3-го ранга и бывшему офицеру атомохода был лишь сам генерал-лейтенант Путята. Появившись в его приемной, я просил дежурного офицера доложить обо мне начальнику ГИУ ВМФ и скромно дожидался, когда он освободится от срочных дел и примет меня для беседы. Иногда такие ожидания затягивались на часы, но я был упорен. Сидел в уголке приемной и скромно ждал своей очереди. Получив разрешение, заходил в кабинет Вадима Евграфовича, приветствовал его по форме, как генерал-лейтенанта, и просил ознакомиться с содержанием доклада и резолюцией Главкома. Путята приходил в неподдельный гнев от недоработок ГИУ ВМФ, а может быть, был просто замечательным артистом? К сожалению, в советские времена были и такие, как бы болеющие за дело, офицеры, которые просто разыгрывали трудовой и служебный пафос, а на самом деле ничего не делали.

      Он вызывал к себе в кабинет начальника отдела в звании полковника, отвечающего за строительство домов, и при мне резко «разносил» его за задержки в строительстве. Я уходил удовлетворенный, провожаемый презрительным взглядом начальника отдела, но это мало помогало делу. Задержки накапливались из месяца в месяц, и, в конце концов, дома были сданы в эксплуатацию месяца на три позже тех сроков, которые были утверждены Главкомом ВМФ, то есть примерно в апреле-мае 1982 года. Я обо всех этих тонкостях