Всё предельно (сборник). Стивен Кинг

но потом проснулся, как раз незадолго перед тем, как человек в черном хлопнул в ладоши и пчела свалилась мне на колени мертвая. Однако тот человек снился мне совсем не так, как Дэнни, я был в этом совершенно уверен, хотя встреча с ним уже успела приобрести некоторый оттенок нереальности, как всегда бывает, когда сталкиваешься с чем-то сверхъестественным. Что ж, раз папа считает, что этот страшный человек существует лишь в моем воображении, тем лучше. Тем лучше для него.

      – Наверное, так оно и было, – пробормотал я.

      – Ладно. Тогда вернемся и найдем твою удочку. И корзинку.

      И он уже двинулся к лесу, но тут я снова намертво вцепился ему в руку и стал тянуть назад.

      – Потом! – воскликнул я. – Пожалуйста, не надо, не ходи туда, пап! Просто мне хочется поскорее увидеть маму. Убедиться, что она жива и здорова.

      Он задумался на секунду, потом кивнул.

      – Да, наверное, так будет лучше. Сперва заглянем домой, а уж потом, попозже, пойдем искать твою удочку.

      Мы вместе двинулись к ферме. Отец шел, закинув свою длинную удочку на плечо, и оба мы жевали на ходу чудесные свежайшие ломти хлеба, щедро смазанные джемом из черной смородины.

      – Что-нибудь поймал? – спросил отец, когда впереди показался амбар.

      – Да, сэр, – ответил я. – Радужную форель. Довольно здоровую. – А та, первая, была куда как больше, подумал я, но решил этого не говорить. – Если честно, то более здоровой рыбины я просто раньше не видел. Но теперь ее у меня нет, папа, и показать тебе я не могу. Пришлось отдать тому человеку в черном костюме, чтоб он меня не сожрал. И знаешь, помогло… хоть и ненадолго.

      – И все? Больше ничего?

      – Да сразу задремал, как только поймал. – Не вся правда, но и не ложь тоже.

      – Хорошо хоть удочку не потерял. Ты ведь не потерял ее, а, Гэри?

      – Нет, сэр, – неуверенно ответил я. Лгать не хотелось, к тому же никак не удавалось придумать подходящее объяснение. Особенно если он твердо намерен отправиться на поиски пропавшей удочки, а по его лицу я сразу понял, что намерен.

      Впереди показался Кэнди Билл. Он с пронзительным лаем стрелой вылетел из амбара и помчался навстречу нам, умудряясь вилять не только обрубком хвоста, но и всем задом, как делают только скотч-терьеры, когда донельзя возбуждены. И я, подгоняемый надеждой и тревогой одновременно, не выдержал. Вырвал руку у отца и помчался к дому, все еще в глубине души убежденный, что найду маму мертвой. Найду на полу в кухне, с безобразно распухшим пурпурным, как у Дэна, лицом, как тогда, когда отец принес его на руках с поля, плача и поминая имя Господа Бога всуе.

      Но она стояла у разделочного столика, живая, здоровая и невредимая, и, мурлыкая под нос какую-то песенку, чистила бобы. Обернулась, взглянула на меня – сначала с удивлением, затем, заметив мои заплаканные глаза и бледное лицо, с тревогой.

      – Что такое, Гэри, сынок? Что случилось?

      Я не ответил. Подбежал к ней, начал обнимать и целовать. Тут вошел и отец. И сказал:

      – Не волнуйся, Ло, все в порядке. Просто парень задремал у реки