Во весь голос. Стихотворения и поэмы. Владимир Маяковский

увидевшего вторую образину

      первый —

      воскресший Леонардо да Винчи.

      Нет людей.

      Понимаете

      крик тысячедневных мук?

      Душа не хочет немая идти,

      а сказать кому?

      Брошусь на землю,

      камня корою

      в кровь лицо изотру, слезами асфальт

                                              омывая.

      Истомившимися по ласке губами тысячью

                                              поцелуев покрою

      умную морду трамвая.

      В дом уйду.

      Прилипну к обоям.

      Где роза есть нежнее и чайнее?

      Хочешь —

      тебе

      рябое

      прочту «Простое как мычание»?

      Для истории

      Когда все расселятся в раю и в аду,

      земля итогами подведена будет – помните:

      в 1916 году

      из Петрограда исчезли красивые люди.

1916

      Себе, любимому, посвящает эти строки автор

      Четыре.

      Тяжелые, как удар.

      «Кесарево кесарю – богу богово».

      А такому,

      как я,

      ткнуться куда?

      Где для меня уготовано логово?

      Если б был я

      маленький,

      как Великий океан, —

      на цыпочки б волн встал,

      приливом ласкался к луне бы.

      Где любимую найти мне,

      такую, как и я?

      Такая не уместилась бы в крохотное небо!

      О, если б я нищ был!

      Как миллиардер!

      Что деньги душе?

      Ненасытный вор в ней.

      Моих желаний разнузданной орде

      не хватит золота всех Калифорний.

      Если б быть мне косноязычным,

      как Дант

      или Петрарка!

      Душу к одной зажечь!

      Стихами велеть истлеть ей!

      И слова

      и любовь моя —

      триумфальная арка:

      пышно,

      бесследно пройдут сквозь нее

      любовницы всех столетий.

      О, если б был я

      тихий,

      как гром, —

      ныл бы,

      дрожью объял бы земли одряхлевший скит.

      Я

      если всей его мощью

      выреву голос огромный —

      кометы заломят горящие руки,

      бросятся вниз с тоски.

      Я бы глаз лучами грыз ночи —

      о, если б был я

      тусклый,

      как солнце!

      Очень мне надо

      сияньем моим поить

      земли отощавшее лонце!

      Пройду,

      любовищу мою волоча.

      В какой ночи,

      бредовой,

      недужной,

      какими Голиафами я зачат —

      такой большой

      и такой ненужный?

1916

      России

      Вот иду я,

      заморский страус,

      в перьях строф, размеров и рифм.

      Спрятать голову, глупый, стараюсь,

      в оперенье звенящее врыв.

      Я не твой, снеговая уродина.

      Глубже

      в перья, душа, уложись!

      И иная окажется родина,

      вижу —

      выжжена южная жизнь.

      Остров