Американский гамбит. Андрей Ильин

– нет. Вы большая, очень большая и грозная, но глиняная фигура. Поэтому вы не полезете в драку.

      Прав. В чем-то прав. Во всем прав… Никто не решится. Страна – не решится. Но… страна не отвечает за отдельных своих бойцов, которые могут вопреки здравому смыслу…

      – А если не о стране?

      – А о чем?

      – Обо мне.

      – Не понял? О вас? При чем здесь вы? – досадливо поморщился вице-президент.

      – При том, что я объявляю вам войну. Лично я. Без своей страны. Что есть мое личное, как частного индивида решение, за которое я несу полную юридическую и моральную ответственность, осознавая все возможные последствия и находясь в здравом уме и трезвой памяти. Так, кажется, у вас говорят при заключении сделок? Только вы и я. Как в ваших вестернах.

      – Вы… Против кого?.. Не понял? Против меня?.. Нас?.. Против Америки?!

      – Да. Я объявляю войну Соединенным Штатам Америки. Лично. С этой самой минуты, о чем вас проинформировал. Чтобы вы не говорили после, что я вероломно и без объявления…

      Лучше так, чем уйти, утеревшись!

      Вице-президент растерянно заморгал. Потом усмехнулся. Потом расхохотался в голос. Искренне. Потому, что услышал… Собственными ушами!.. Услышал полный, совершеннейший, запредельный бред. Абсурд.

      – Вы? Против Америки?.. Вы! Один?! Ой-ой!.. – Дядя Сэм хохотал и смахивал с ресниц слезы. – Я думал – вы серьезный… А вы… Клоун… Но очень хороший клоун! Я так давно не веселился. Вы… и Америка!.. Америка и – вы! Как в вестерне… Ха-ха!..

      Но удивительно то, что его собеседник не разделял его веселья, оставаясь совершенно спокойным. И даже не улыбался своей шутке! Он был как на посольском приеме при вручении официальной ноты.

      И Дядя Сэм вдруг оборвал смех.

      – Нет, вы не клоун, вы просто сумасшедший и ваше место в психушке. Куда вы теперь и отправитесь. Потому что таких психов нельзя оставлять на свободе, их надо держать в закрытой палате в смирительной рубашке. – Вице-президент нажал кнопку. – Извините, аудиенция закончена. Я предполагал, что мы можем договориться. По-доброму. Но, кажется, ошибся.

      Телохранитель в наушниках встал. И еще четверо в дверь вошли. Впятером против одного, это даже как-то неспортивно. И не по-пацански.

      Быстро осмотреться, хотя еще раньше, еще только зайдя в кабинет, осмотрелся. Авторучки в стакане… Ключ в замке двери, ведущей в комнату отдыха… Стулья… Их можно расколоть до острой щепы… Пара случайных стаканов на изящных тарелочках… На столе американский флаг на подставке… И четыре шага до объекта. Да, примерно так он себе всё это и представлял. Кроме, разве, флага.

      – Уведите этого шута… бобового. Так, кажется, говорят русские?

      – Горохового… Судя по всему, вы хотите продолжить наше знакомство?

      Конечно, хочет, потому что никаких иных решений у него быть не может! Что и ожидалось. Они обрубили прежнюю ниточку и обрубят эту! Теперь они его из своих цепких лап не выпустят. Отправят в психушку, где прокачают с помощью «химии», а после… Для этого Дядя Сэм и согласился на встречу, чтобы за кроликом не бегать, чтобы тот сам в пасть забрался.