Колдовство.ру. Илья Злобин

тидвухлетней Анне Сергеевне Сатдыковой. Но его приподымало собственное отражение, в котором она могла полюбоваться своей стройностью, красотой, элегантностью костюма и густыми каштановыми волосами. Пока она наносила себе макияж, супруг нервно искал чистые носки, а дочь Настя лениво погружала в школьный рюкзак учебники и тетради.

      – В верхнем ящике посмотри! – крикнула раздраженно супругу Анна Сергеевна, не стерпев его суеты, бултыхая кисть в брасматике. Ресницы на правом глазе она уже накрасила. Очереди ждал второй глаз.

      – Нашел?

      – Да.

      – Сыщик…

      Одиннадцатилетняя дочь Сатдыковых Настя решила все же попытать счастье и отпроситься у родителей от посещения школы в этот день.

      – Это что еще за новости? – ответила Анна Сергеевна невнятно, не отрываясь от ресниц левого глаза.

      – Чего-чего? – переспросила с кухни дочь. – Я не поняла, можно или нет?

      – Нет! – громко и четко ответила мать.

      – Спасибо, я постараюсь не простудиться в такую погоду.

      Увидев, что оба глаза получились идентичными друг другу, Анна Сергеевна полюбовалась стрелками на веках и, поправив пиджак, накинула курточку. Супруг подбежал к жене, на ходу заправляя рубашку в брюки, чтобы попрощаться, как делал всегда перед своим дежурством. Он – полицейский.

      Проверив, на месте ли телефон, она застегнула сумочку, зазвенев ключами, и вышла из теплой уютной квартиры в мрачный серый подъезд с облупившейся краской на стенах. Дожидаясь лифта, она зевнула, поежилась, и когда тот прибыл на этаж, вошла в кабинку.

      – Только бы не застрять, как вчера, – сказала она сама себе, нажав на кнопку с цифрой «1». Вчера она просидела тут больше двадцати минут, пока неотесанный лифтер не открыл двери лифта. Он находился между этажами. Крик хама: «Давай вылазь!», – дал понять ей, что выползать по грязному полу лестничной клетки придется самой. Она твердо решила, что об этом никто не должен узнать.

      На улице ее ждал пропитанный сыростью и промозглостью воздух. В Холдогорске холода держаться до середины июня, а наступают с середины августа. Анна Сергеевна поспешила сесть в свою машину и поспешить на работу. Путь до колледжа, который ранее назывался просто «профессиональное училище» пролегал мимо Дома Правосудия с облезлой фемидой, вылепленной на фасаде и салона красоты «Голливуд», занявшего все первые этажи старой «хрущевки» напротив. За поворотом был старый парк, в глубине которого и находились колледж и здание общежития для приезжих учеников и учеников-сирот.

      Въезжая в ржавую ограду в виде арки, уже порядком покосившуюся и обвитую ползучими растениями, Анна Сергеевна в который раз обозвала старый парк:

      – Гадюшник!

      Тот был как всегда неприветлив. Унылая картина парка и двухэтажного колледжа у кого угодно могли отбить желание учиться. Здание общежития, находившееся вблизи колледжа, хотя и было немого новее, но все же было видно, что обветшание коснулось и его. К самому крыльцу учебного заведения вела дорога, по обе стороны которой выселись стоящие в лужах деревья. Эта дорога была починена только этим летом. Директор колледжа Галина Дмитриевна Исакова, экономная на всем, исключая себя, упорно отказывалась подвергнуть дорогу починке. В ответ на жалобы она обычно выпячивала свой сапог без каблука и кричала: «Удобную обувь надо носить!». Так было до прошлой весны, пока женщина из состава Отдела Образования Холдогорска не упала и не потянула ногу. Теперь дорога чернела новым асфальтом, к которому липли мокрые павшие листья.

      У крыльца колледжа Анну Сергеевну снова встретил давно превратившийся в болото фонтан. Он не работал уже сорок лет и за ним никто не ухаживал, поэтому его раковины давно и прочно стали царством жаб и лягушек. Прямо из него высились выросшие в его иле болотные растения, пожелтевшие от осеннего холода, а сама вода зеленела тиной. Объехав фонтан, Анна Сергеевна припарковалась и, заглушив мотор, вышла из машины, прихватив сумочку.

      Скрипучая массивная дверь отворилась, и на крыльцо с метлой вышел Макаров, дворник. Это был пьющий мужчина в годах, небрежного вида, который не всегда бывал на работе трезвым, но даже когда и бывал трезвым, то все равно никогда не здоровался. Оглядев Анну Сергеевну липким взглядом, он направился к наполненной окурками урне. Анна Сергеевна не удостоила вниманием этого проходимца, поднявшись на своих шпильках по обгрызанным ступеням крыльца и отворив скрипучую дверь, вошла в холл. Здесь за своим столом ее встретила дежурная Нина Пантелеевна, пожилая глуховатая женщина, нередко путавшая ключи от кабинетов, выдаваемые ею под роспись. Частенько она и звонки с уроков давала кнопкой пожарной сигнализации.

      Осмотрев расписание уроков своей группы «мастеров сухого строительства» и не найдя в нем никаких изменений, Анна Сергеевна осмотрела колонку, в которой перечислялись фамилии учеников, набедокуривших или попавших под серьезные нарушения. Тут тоже все было без изменений.

      Здесь только на первом этаже пол был бетонным. На втором этаже он состоял из разнокалиберных неопределенного цвета скрипучих половиц. Поднимаясь по деревянной лестнице с резными перилами,