Долина. Бернар Миньер

спасателях, – этой страшной дани, заплаченной за людскую глупость, эгоизм и безответственность. Но такой странной и такой жуткой смерти им видеть еще не приходилось. Этого они никогда не забудут. Голое синеватое тело, вмерзшее в прозрачный лед, почерневшие губы, широко раскрытые глаза, какие бывают у слепцов, круглый живот, раскроенный пополам, как ореховая скорлупа.

      Лоридан поморгал. Нет, такого не бывает… того, что он увидел, быть не может…

      Профессия не раз сталкивала его с самыми нелепыми случаями, но здесь было нечто уму непостижимое. Во всяком случае, уму доктора Лоридана. Внутри распоротого живота, в окружении брюшных мышц, раздвинутых инородным телом, как пародия на беременность лежал пластиковый пупс, втиснутый между кишок, и сквозь корку льда изучал Лоридана глазками небесной синевы.

      Сердце доктора отчаянно колотилось, руки в перчатках вспотели, когда он доставал нагрудный радиопередатчик и нажимал кнопку приема.

      – Он мертв! – резко бросил он в трубку. – Все кончено! Теперь тут нужен только судмедэксперт…

      – Дело может подождать до завтра, – подытожил пилот. – Температура ночью не поднимется выше минус десяти. А значит, он сохранится лучше, чем рыба в ледяной крошке… прием…

      Потрясенному увиденным доктору столь удачное сравнение в голову не пришло. Он снова нажал кнопку.

      – Сам он такого сделать не мог! А тот, кто такое сотворил, больной на всю голову! Поехали. Я вовсе не жажду дальше шататься по берегу. Прием…

      – О чем вы говорите, доктор? Прием…

      – Это убийство. Поразительно жестокое убийство.

      – Как так?

      – Заберите нас отсюда, и побыстрее!

      Пятница

      1

      – А по утрам, проснувшись, ты через сколько закуриваешь? Сколько можешь ждать?

      – Когда как.

      – Пять минут? От шести до получаса? От получаса до часа? Или больше?

      – Я бы сказал, от шести до получаса.

      – А там, где запрещено, трудно не курить? В самолете, в кино, в ресторанах?..

      – Нет.

      – Уверен?

      – Уверен.

      – А от какой сигареты тебе труднее отказаться: от первой или от второй?

      – От первой.

      – И сколько сигарет в день в среднем выкуриваешь?

      – От десяти до двадцати.

      – А интервалы между сигаретами короче в начале дня?

      – Э… пожалуй, да.

      – Куришь, даже если болеешь и не можешь вставать?

      Он подумал немного.

      – Нет.

      Она быстро подсчитала в уме. Это называлось тестом Фагерштрёма.

      – Пять пунктов. Зависимость средняя. Могу прописать никотиновый пластырь и жевательную резинку – ее на тот случай, если пластырь перестанет помогать. Но с резинкой будь осторожен. Почему ты хочешь бросить курить?

      Он снова повторил все причины: 1) не хочет загнуться от рака гортани или легких: это слишком отвратительно; 2) все чаще беспокоят бронхиты: признак старения легочной ткани; 3) надо заботиться