Буря в Эдеме. Сандра Браун

художниками, скульпторами и фотографами и помогает им создавать замечательные произведения искусства, которые никто не посмеет назвать непристойными.

      Шей глубоко оскорбили умоляющие нотки в голосе матери.

      – О, мама, оставь это, ради бога! – раздраженно воскликнула она и встала, с шумом отодвинув от себя стул. – Пока вы все трое будете здесь молиться за мою грешную душу, я помою посуду. – Не сказав больше ни слова, она повернулась и пошла на кухню.

      Некоторое время спустя она с остервенением драила тарелки, окуная руки в горячую мыльную воду. Ее юбка была прикрыта кухонным полотенцем, которое она использовала вместо фартука. Когда раздался стук закрываемой двери, она даже не повернулась. Ей пока не хотелось говорить с матерью. Но когда за ее спиной послышался низкий мужской голос, она вздрогнула от неожиданности.

      – Хочешь, я помогу тебе?

      – Нет, – коротко отрезала Шей, стараясь не задумываться, отчего так сильно забилось сердце. – Почему твой отец не установил на кухне посудомоечную машину, когда строил дом? – сердито спросила она, чтобы скрыть от него внезапно охватившую ее нервозность. Ее безразличие к происходящему было показным, а на самом деле ее очень огорчало то, что она вела себя в его присутствии неподобающим образом.

      Он поставил на стол стопку грязной посуды и рассмеялся.

      – Мне кажется, что сейчас она ему совсем не нужна. Он и твоя мать с превеликим удовольствием сами занимаются этим делом. Каждый вечер после ужина они приходят на кухню и с упоением моют и чистят. При этом они весело болтают и строят планы на будущее. Они так близки друг другу в этот момент, что я даже немного завидую им.

      Несколько успокоенная тем, что он не обиделся на ее слова, Шей повернулась к нему и с любопытством посмотрела в глаза:

      – Ты единственный ребенок в семье?

      – Да.

      – Я тоже. Мне кажется, что большинство детей в маленьких семьях чувствуют себя забытыми, заброшенными, когда их родители заняты собственными интимными вопросами. У них возникает чувство, что они вторглись в чужую семью.

      – Ты знаешь это по собственному опыту?

      Она резко повернула голову, подчиняясь защитному рефлексу, но выражение его лица было мягким и понимающим.

      – Да, думаю, что это так, – призналась она и снова повернулась к раковине, когда он вышел из кухни за очередной стопкой посуды.

      Через некоторое время он вернулся, и она задала ему вопрос, который не собиралась задавать. Он просто сорвался с ее губ:

      – Почему ты не сказал мне, что ты священник, прежде чем я выставила себя на посмешище?

      Он снова рассмеялся.

      – Обстоятельства вышли из-под контроля, – сказал он. – Я просто не успел этого сделать.

      Он взял старомодный веник и стал тщательно подметать пол на кухне.

      – Как ты думаешь, когда я мог сделать такое признание? Когда стоял совершенно голый перед тобой, открыв от удивления рот?