Вирусы. Откуда они берутся, как передаются людям и что может защитить от них. Андерс Фомсгорд

поднялась температура, и он потерял сознание.

      Симптоматика, типичная для менингита, или воспаления мозговых оболочек.

      – У него нет аллергии на пенициллин? Хронические заболевания? – спрашивал я, когда мы завозили каталку в палату, оставляя родителей в коридоре.

      – Нет-нет, он совершенно здоровый ребенок! – успела крикнуть мать, прежде чем дверь закрылась.

      Прошло всего шесть минут после доставки пациента, а ему уже дали наркоз, начали искусственную вентиляцию легких, поставили капельницу, взяли пробы крови и сделали люмбальную пункцию! В палату вошел дежурный врач.

      – Смотри! – шепнул он мне, указывая на крошечные точки на грудной клетке мальчика. – Петехии.

      Петехии – небольшие точечные кровоизлияния – верный признак, что менингитная бактерия проникла в кровяное русло. Дежурный врач ввел первую дозу пенициллина и остался в палате. Мы с другим медиком спустились в лабораторию, чтобы изучить под микроскопом спинномозговую жидкость. Небольшое ее количество мы отделили в пробирку для микробиологов, которые придут утром. Врач показал мне бактерии:

      – Они вытянутые, имеют форму бобов, сцеплены парами. Это стопроцентный менингококк. От менингита можно умереть за несколько часов. К счастью, они чувствительны к пенициллину. Пойдем обратно в палату.

      Я и сам прекрасно знал все это. Только я не подозревал, что спустя час после введения пенициллина состояние ребенка может ухудшиться. Именно так и произошло. У мальчика внезапно упало давление, кровообращение почти остановилось, внутренние органы вот-вот начнут отказывать. В медицинской терминологии это состояние называется «септический шок». Я бросился в отделение, чтобы немедленно начать переливание плазмы, после чего артериальное давление пришло в норму. Затем подправил настройки дыхательного аппарата, чтобы углекислый газ интенсивнее выводился из легких, таким образом ослабив давление в воспаленном опухшем мозге. Я сделал все, что мог.

      – Видимо, токсины высвобождаются с поверхности бактерий, когда пенициллин их убивает, – предположил мой коллега.

      Я печально взглянул на него:

      – И что мы будем с этим делать?

      – Ничего. Тут ничего не сделаешь. Я читал о докторе Галаносе из Фрайбурга – он занимается исследованием ядовитых бактериальных веществ, эндотоксинов – как они ведут себя и каким образом некоторые антитела способны с ними бороться. Но в данный момент нам это ничем не поможет.

      Мысли о докторе Галаносе из Фрайбурга надолго засели в моей голове.

* * *

      В понедельник утром весь медперсонал собрался за длинным столом для совещаний. Это зрелище напоминало мне картину Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». Тут царила строгая иерархия. Практиканты и младший медперсонал теснились на дальнем конце. Рядом сидели дежурные и лечащие врачи. Далее – заместители заведующего отделением. И, наконец, почетное место во главе стола предназначалось для самого профессора Фабера,