ОТКРОВЕНИЕ… из первых записок…. Владимир Владимирович Проскуров

е Ridero

      МОЯ ДОРОГА

      Я вспоминаю с ностальгией,

      Барак японский, мы малые,

      Смородина в саду росла,

      И вишня с яблоней цвела.

      Мне было шесть, я жил у моря,

      Где пропадал, нас было трое,

      Сергей и Сашка, мы дружили,

      В тайгу ходили и курили.

      В шестидесятых нам не скучно,

      Одна по «телеку» программа,

      Морской прибой с тайгой созвучно,

      О нас заботились, как мама.

      В бараке жили тесновато,

      Отец и мама, и три брата,

      Ютились в комнате одной,

      Зимой теплее всей семьёй.

      Учеба в школе это драма,

      Как погоняет меня мама,

      Оценки верх полезут, в гору,

      Но этого мне было мало.

      Любил читать я в не погоду,

      В тайге по осени гуляя,

      И прикипел душой до Края,

      Без моря жить не представляя.

      А как весной листва задышит,

      За партой мне не усидеться,

      В тайге никто меня не слышит,

      Рука сама стихи напишет,

      И только шёл домой одеться,

      Но дождь и там меня разыщет.

      Друзья мои об этом знали,

      Держали в тайне и скрывали.

      Нам нравился ночной прилив,

      Костёр у лодки и залив.

      Где в полный штиль замрёт вода,

      Горячий воздух жжёт меня,

      И запахи морской волны,

      Разносят чайки и стрижи.

      И под гитарную струну,

      Свои стихи переведу.

      Такими звёздными ночами,

      Мы никого не замечали.

      Мы слушали тайгу и море,

      Мы верили, что нету горя,

      Так жить до старости возможно,

      И по другому, нам не можно.

      Отец и Мама – работяги,

      На трёх работах, как в натяги.

      И я в четырнадцать пошёл,

      Работу для себя нашёл.

      На базе овощи таскал,

      Гнильё в мешках перебирал,

      Трудился летом и гордился,

      Своею первою зарплатой,

      Которую в семью принёс,

      Соседям всем утёр я нос.

      Учившись в школе, как всегда,

      Имел проблемы иногда.

      Прилежностью не отличался,

      Был пацаном, мог и подраться.

      Но с книгами дружил я крепко,

      Писал стихи, хотя и редко.

      На музыку мог положить,

      Любил творить, хотел так жить.

      Мне нравилась судьба героя,

      Писал об этом, пел и стоя,

      Читал стихи в кругу друзей,

      Чего скрывать, давай налей!

      Мы взрослыми себя считали,

      Всё впереди и не устали.

      Ночами вьюги и зимы,

      Костёр, гитара – это МЫ.

      Я часто юность вспоминаю,

      Храню в себе и понимаю,

      Что лучшее осталось там,

      И я ту память не отдам.

      Спортивные мои успехи,

      Висели в школе, как доспехи.

      Эстраду знал и полюбил,

      Вокальной группой порулил.

      Но всё равно я продолжал,

      Стихи писать, я к ним бежал.

      Мне разговаривать так легче,

      И в рифму жить гораздо резче.

      И параллельно с музой в дружбе,

      Я бредил о военной службе.

      Я дважды счастья попытал,

      УВЫ – на срочную попал.

      Я осенью ушёл служить,

      Попал в разведку – можно жить.

      К порядкам новым привыкая,

      Скучал по дому и по Краю,

      По морю свежему, тайге,

      Костру, гитаре и ТЕБЕ!

      Стихотворению творить,

      Писать, читать и говорить,

      Но всё затихло и прошло,

      В заботы новые ушло.

      Служить – ни песни говорить,

      Где оборвалась эта нить?

      Там караул, здесь под землёй,

      Ученья, стрельбы, часовой.

      И так днём, ночью, с часа, в час,

      К войне готовят они нас.

      Учить искусство боевое,

      И только так и не другое.

      Солдатский год я прошагал,

      В погранучилище попал,

      Где нас в системе КГБ,

      Учили воевать в тройне.

      Науку