В объятиях врага 2. Эмма Ноэль

моё слово против любого из четвёрки может стать приговором для того, кто стал для меня всем.

      Шаги по коридору заставляют меня вернуться в реальность. Быстро возвращаюсь в кабинет, понимая, что необдуманными эмоциональными действиями я могу навредить Вове. Вдруг это часть его плана, и он меня сам найдёт потом? А сейчас, вмешавшись, я только испорчу всё. Нужно потерпеть. Довериться ему. Вова же сам говорил, неоднократно просил, чтобы я доверяла ему. Он не может меня бросить. Не после всего, что произошло между нами. Не после того, как наши души сплелись в единое, нераздельное целое. Пусть и мучительное, но нераздельное…

      Возвращаюсь в кабинет. Успеваю вовремя, прежде чем шаги приближаются и дверь открывается. Я стараюсь успокоить дыхание и биение сердца. Цепляю маску спокойствия и безразличия. Играю роль. Я это умею. Я умею притворяться так, чтобы даже глаза не выражали моего истинного состояния. Оглядываюсь, когда Генерал заходит в кабинет. Провожаю его взглядом, пока мужчина садится в кресло. Он кладёт руки на стол перед собой. Вздыхает, глядя на меня тем же пронзительным, сканирующим взглядом. Подозревает что-то? Вряд ли. Просто пытается запугать, не говоря при этом ни слова. Вот только после пережитого мной, после общения с Вовой – на меня такое уже не действует.

      – Всё в порядке с твоим защитником, – говорит Генерал. – Ему оказали медицинскую помощь. Поскольку ты против него свидетельствовать не собираешься, его отпустили. Что он будет делать дальше – уже не наши проблемы.

      Интересно, что за игру ведёт этот Генерал? Вове он сказал, что я свидетель и под защитой, хотя я отказалась давать показания. И Вова чётко дал понять, что он собирается залечь на дно. Мне же Генерал говорит, что Вове оказали помощь и отпустили. Не сомневаюсь, Генерал в курсе, что мы с Вовой не случайные знакомые. Если он знает Вову, то он понимает, что Вова не будет заботиться о безопасности первой встречной. Для этого надо быть кем-то очень важным для него. Этот Генерал что-то скрывает, и чтобы выяснить, что именно, возможно, стоит подыграть ему? Совсем немного…

      – Его просто отпустили? – вскидываю брови, изображая искреннее удивление. – А если я ошиблась? Неужели у вас больше нет доказательств, и вся надежда была исключительно на мои показания?

      – Конечно же, нет. Но если бы ты что-то видела, могла что-то рассказать, это бы поставило точку на их преступной деятельности. Понимаешь? – наклоняясь ближе, говорит с надеждой, пытаясь оказать давление на моё чувство справедливости. Если у меня таковое имеется.

      – Вы меня удивляете, – а я, наоборот, откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди. Смотрю на этого Генерала с презрением. – Вы знаете о преступной деятельности определённой группы людей, а свалить свою работу хотите на плечи одной хрупкой девушки? – поднимаю в удивлении одну бровь, криво улыбаясь ему. Вижу, как изменяется выражение его лица. Он зол. – Чтобы поставить точку на преступной деятельности богачей, нужно иметь стальные яйца, а не быть ссыклом, – сквозь стиснутые зубы цежу в ответ на его заявление.

      Генерал