Йот Эр. Том 1. Андрей Колганов

стали бочки на колесах, влекомые терпеливыми осликами. Колонки же, питавшиеся от водопровода, в этих кварталах были далеко не везде. Источником питьевой воды служила река Чирчик, бегущая с близлежащих гор и огибающая юго-восточные окраины Ташкента. Как и положено настоящей горной речке, питалась она водой ледников и была кристально чистая и холоднущая даже в самый нестерпимый зной. Поэтому ребятня в Чирчике не купалась, предпочитая для этой цели мелкие арыки и хаусы.

      Вот в таком месте и поселилась молодая семья. Дома Аню с Яковом встретила ее мать, Елизавета Климовна, пожилая, но крепкая, статная сибирячка. Собственно, дом на ней и держался. Женщина эта была крутой породы. Чуть не полсотни лет назад, когда через их село гнали политкаторжан, шестнадцатилетняя Лиза углядела среди кандальников своего будущего мужа – и без оглядки ушла за ним.

      Ее избранник, Алексей Ильич Коновалов, принадлежал еще к поколению народовольцев. Их совместную эпопею можно было бы рассказывать очень долго – каторги, ссылки, этапы, подполье… Удивительно, но в этих суровых условиях выжили довольно многие из родившихся у них детей – правда, только девочки. Аня была младшей среди них. Вот эти ее сестры с мужьями и детьми, хотя не все они жили вместе в одном доме, составляли большую семью, признанной главой которой была Елизавета Климовна.

      В Туркестан она с мужем попала, тоже следуя за ним в ссылку. Как-то устроилась, обжилась, нашла работу – водителем пущенного в 1912 году электрического трамвая. А тут как раз революция, и Алексей Ильич принял живейшее участие в становлении Советской власти в Ташкенте. В январе 1919 года, во время мятежа, поднятого военкомом Туркестанской республики Осиповым, Коновалов оказался одним из немногих уцелевших влиятельных большевиков, поскольку большинство туркестанских комиссаров, не подозревавших о предательстве своего соратника, было им расстреляно в самом начале мятежа.

      Мятежники захватили практически всю Русскую часть города, однако в руках Советской власти остались два стратегических пункта – крепость с гаубичной артиллерией, во главе с комендантом, левым эсером Беловым, и железнодорожные мастерские с сильной рабочей дружиной, во главе которой стоял также левый эсер Колузаев. А вот комиссар железнодорожных мастерских большевик Василий Агапов входил в число заговорщиков, но был арестован рабочими. «Белая кость», активно участвовавшая в восстании, однозначно определила симпатии Старого города – старгородская боевая дружина и местная милиция выступили на стороне Советов.

      Пока Алексей Коновалов участвовал в двухдневных уличных боях с мятежниками, его жена поддерживала на трамвае связь между главными опорными пунктами созданного для отпора мятежу Временного военно-революционного совета – крепостью и железнодорожными мастерскими. Она не раз вспоминала:

      – Страху я тогда натерпелась! Ведешь трамвай, а вокруг стреляют, все стекла в трамвае перепортили, негодяи. Только