Вопреки судьбе. Виктор Глумов

ответа не последовало: то ли окопавшиеся там сталкеры не слышали стук, то ли попросту не хотели рисковать.

      – Точно изнутри заперты? – спросил Чукча, щурясь еще больше и потирая висок.

      – Ну да, – кивнула Кузя. – Видишь, они внутрь открываются, а замка нет.

      – Не по-человечески, – пророкотал Боров. – Узнаю, кто крысятничает – шкуру спущу.

      Арамис зашагал к домам, благо, они были недалеко, и крикнул на ходу:

      – Возвращаемся и ищем убежище в деревне. Разбиваемся на пары, кто найдет что-то подходящее, зовет остальных.

      Рядом пыхтел красный, потный Боров, и во взгляде его читалась ненависть.

      Арамису в напарники досталась Кузя, но радоваться сему факту не было ни времени, ни возможности. Девушка выхватила такую же, как у него, «Беретту», выбежала во двор, перепрыгнула через наполовину сгнившую детскую коляску.

      Погреб стоял особняком: строение в человеческий рост со щербатой деревянной дверью, со скошенной бетонной крышей, уходящей в землю. Кузя метнулась к входу, прижалась к стене.

      – «Женщина вперед» тут не прокатит, – улыбнулась она, пропуская Арамиса внутрь. Скинув рюкзак, он нацепил налобный фонарик и, пригибаясь, сбежал по ступенькам.

      Арамис бросил взгляд на небо, где в наступающей кроваво-красной мгле клубились синие молнии.

      Подвал был небольшой, три на три метра, но, слава богу, располагался достаточно глубоко – когда Арамис спустился, перестало ломить кости, звон стих.

      Луч фонаря прополз по стенам, по покосившимся полкам, бутылям со вздувшимися крышками, ящикам, где что-то гнило.

      – Чисто, – крикнул он. – Сюда выброс почти не добивает. Зови всех.

      Донесся ее звонкий голос, затопали по ступеням берцы, и вскоре она спустилась, волоча рюкзаки – свой и Арамиса. Он бросился ей помогать.

      – Они тоже нашли, где спрятаться, – сказала девушка и чихнула. – Фууф, повезло.

      Арамис наконец перевел дыхание и позволил себе порадоваться. Кузя привалилась к стене и направила луч фонаря в лицо Арамиса, он закрыл глаза рукой и отвернулся, улыбаясь.

      – Выброс еще не в разгаре, – проговорила Кузя, переходя подальше от выхода. – Нас тут потреплет знатно.

      Арамис скривился и потер висок: в голову будто муха залетела и жужжала, жужжала. А потом мир утратил материальность и начал расплываться, распался на миллионы красноватых пикселей. Девушка вскрикнула и невольно придвинулась к нему, он нащупал ее ладонь и сжал, отмечая, что ощущения изменились. Ни разу выброс не заставал его врасплох.

      Тело и мысли словно состояли из тысячи дрожащих ртутных шариков, пространство было плотным, обступало, сжималось кольцом. Во рту горчило, воздух казался тягучим, раскаленным, хотелось зарыться в землю, сунуть голову в ледяную воду.

      Есть версия, что во время выброса Зона тасует колоду, перераспределяет карты и заново раздает козыри, по-новому распределяет аномалии, и старые хоженые тропы становятся негодными. Вчера ты был любимцем, а с сегодняшнего дня тебя