Пилот-смертник. «Попаданец» на Ил-2. Юрий Корчевский

сокол?

      – Да. Сбили меня.

      – Так я видел! Вон там твой аэроплан упал. – Дед показал рукой в ту сторону, откуда пришел Иван. – А потом немец летать стал низко и стрелять.

      – Ну да, точно. Только он не попал. А где линия фронта? Где наши?

      – Да разве ж я знаю? Мне никто не докладывает.

      – Пожевать чего-нибудь у вас не найдется? С утра во рту маковой росинки не было.

      – Так ты заходи в избу. Разносолов у нас с бабкой нет, однако накормим.

      – Вот спасибо! – Иван перемахнул через плетень, и дед усмехнулся: – Идем.

      Они зашли в избу, и дед распорядился:

      – Бабка, гость у нас, сталинский сокол. Собери на стол поснедать.

      Женщина засуетилась, поставила на стол чугунок с вареной картошкой, на миске – несколько огурцов, головка лука и несколько ломтей ржаного хлеба. По его теперешнему положению – прямо роскошное угощение.

      Иван принялся за еду, и вареная картошка показалась ему необыкновенно вкусной. С голодухи или и впрямь вкусная?

      Прожевав немного, Иван спросил:

      – А какое сегодня число?

      Дед обернулся к отрывному календарю, висевшему на стене, и обстоятельно заявил:

      – Двадцать шестое июня одна тысяча девятьсот сорок первого года.

      – А деревня ваша где?

      – Известное дело где – в Белоруссии.

      – А район? Город какой поблизости?

      – Хутор у нас, не деревня. Называется Сняты. А город Слуцк. Правда, до него верст десять-пятнадцать. Да кто их считал, версты эти?

      Вот это Иван попал! Начало войны, самое тяжелое время. Наши отступают по всем фронтам, несут потери, в штабах неразбериха. А сверху идут приказы – отбросить врага контрударом. А чем отбросить, когда только за первый день войны Западный Особый военный округ потерял сорок процентов самолетов? И почти все они были сожжены на аэродромах во время налетов вражеской авиации. И летчиков было потеряно много. Летуны имели голубую униформу, и немецкие летчики высматривали их среди отступающих частей. Не редкость было, когда «мессер» гонялся за одиноким авиатором, пытаясь его расстрелять.

      Иван, получив важную для себя информацию, продолжил еду, дед же, в свою очередь, стал задавать ему неудобные вопросы:

      – Ты вот объясни мне, милок, как так получилось? Парады проводили, товарищ Сталин говорил, что врага будем бить на его территории. А гуторят – немцы уже под Минском.

      – Неожиданно напали, отец. Погоди, подойдут из тыла подкрепления – мы еще погоним его с нашей земли.

      – Ох, чует мое сердце – не скоро это будет! У немца армия сильна, по себе знаю. Воевал я с ними с пятнадцатого по семнадцатый год.

      – Не говори так больше никому, дед.

      – А кому ты доложишь?

      Продолжить разговор они не успели – послышался далекий шум.

      – Сынок, посмотри, – что там?

      Иван выглянул в окно. Из-за угла показался бронетранспортер, смахивающий на железный гроб, и три мотоцикла.

      Иван только крикнул:

      – Немцы пожаловали!

      Он схватил