Не расстанусь с Ван Гогом. Екатерина Островская

последовали за ней.

      – Позвольте мне одеться, – снова подал голос Холмогоров.

      Человек в кресле раскуривал сигару, а другие молчали.

      – Не могу же я…

      Ему не дали договорить: один из мужчин шагнул к кровати и ударил Сашу ногой в лицо.

      – Если бы ты в банк мой забрался, – задумчиво заговорил банкир, – я бы понял. Ну, приперло, с кем не бывает. Может, работа у парня такая – сейфы брать. А ты в дом ко мне, в мою постель забрался…

      Саша снова сел и потрогал заплывающую скулу. Голова гудела.

      Сидящий в кресле выпустил кольцо дыма и поглядел, как оно тает в воздухе. После продолжил так же размеренно:

      – По идее, мне надо тебя в мешок упаковать и на помойку выбросить. Но это слишком просто. За любую глупость нужно расплачиваться. Не скажу, что хочу нажиться на тебе, но моя честь все-таки чего-то стоит. Нехорошо, конечно, все отношения баблом мерить, но мочить тебя действительно самый простой выход. Даже кошку, которая мясо со стола стащит, нет резона сразу резать – она еще может мышку поймать.

      – Я так понимаю, гонорар мне сегодня не светит.

      – Не-а, – помотал головой муж Илоны, – и не надейся.

      Холмогоров поднялся, начал натягивать брюки. Мужчины рассматривали его без всякого интереса.

      – Может, на том и остановимся? – предложил Саша. – Двадцать тысяч евро за случайный секс и так слишком высокая цена.

      – А я с тобой и не торгуюсь. К тому же не тебе решать, что и сколько стоит. Может, у меня по поводу тебя другие планы.

      – Какие? – поинтересовался Холмогоров, надевая рубашку.

      – Я еще думаю, – усмехнулся банкир.

      Он смотрел, как Холмогоров зашнуровывает ботинки, как повязывает галстук.

      – Убить тебя, помучить перед смертью, отрезать кое-что и Илонке скормить, конечно, можно, но этим я свою душу не спасу. Мне вообще глубоко плевать, что там, после смерти. Но – вдруг? Отправлю тебя туда, а ты ведь не вернешься и не поделишься информацией. Кстати, не ты первый. А потому – слушай мое решение. Сделаешь, как я велел, – прощу и забуду о тебе навсегда. Обманешь или не получится у тебя – жить тебе недолго останется. Ты же человек публичный, не скроешься. Не таких доставали… А то один решил меня кинуть и свалил в эту… как ее…

      – В Тегусигальпу, – подсказал кто-то из телохранителей.

      – Ну и чего? Нашли, приехали к нему. Деньги со счетов он все до последнего цента снял, домик свой продал. Надеялся, что откупился от меня. Хотя зачем ему жизнь нищая? Короче, его крокодилам отдали: все польза от него какая-то.

      – В каком смысле – крокодилам? – не понял Холмогоров.

      Телохранители банкира ухмыльнулись и переглянулись, довольные.

      – На корм, – объяснил муж Илоны. – Не самая тяжелая смерть, между прочим.

      – Это шутка?

      – Хочешь проверить? Могу устроить.

      Холмогоров попытался застегнуть пуговицу на пиджаке – не получилось. Тогда он потрогал распухшую скулу и почувствовал, как трясется его рука.

      – Что вы хотите, чтобы я сделал?

      – Я ничего не хочу, просто предлагаю.