Последняя любовь лорда Стентона. Лара Темпл

только потом осознала, что это произнес англичанин. Он действительно очнулся. Не бредил, как несколько раз за неделю, а говорил и смотрел осознанно. Более того, взгляд был острым, словно клинок.

      – Черт возьми, где я?

      Кристина не сразу смогла ответить. Пульс стал таким же частым, как у больного в лихорадке.

      – На Иллиакосе, – наконец произнесла она.

      – Илли… Черт, вспомнил. Шторм. В нас стреляли.

      – Решили, что вы пираты, – добавила Кристина. Вполне миролюбиво, помня о приказе короля.

      – Мы шли под флагом Мальты, это же ясно как день.

      – Да, но он был совсем не ясным. Этот день.

      Мужчина пошевелился и застонал.

      – Да. Помню. Страшный туман. Мы сели на мель. Почему ты читаешь колонку объявлений? К тому же вслух.

      – Король Дарий приказал читать вам английские газеты. Полагал, что это поможет вам прийти в себя.

      – Эта чушь кого угодно заставит очнуться. Не представлял, что люди могут писать такое.

      – Для них это не чушь. Каждый, кто решился открыто говорить о чувствах, заслуживает уважения за смелость, хотя подобный поступок можно и не одобрять.

      Губы мужчины шевельнулись и слегка растянулись в улыбке. Это был первый раз, когда она видела эмоции на его лице, и пульс, едва выровнявшись, опять пустился в галоп.

      – Я сейчас и собой не очень доволен, потому не претендую на право судить других.

      Кристина покраснела. Ей следовало не спорить, а сразу позвать доктора и вести себя разумнее, но она никак не могла оторвать взгляда от его глаз – насмешливых и хитрых.

      – Чтобы вы знали, я уже прочитала все статьи о политике. Дважды. И они, хочу заметить, наводят еще большую тоску.

      Мужчина нахмурился.

      – Да-да, припоминаю. Ты читала что-то о царе и султане. Но этим новостям уже больше месяца.

      – Почта доходит до нас небыстро. И хотя суда идут по морю с конвоем, пираты усложняют их передвижение. Надеюсь, на следующей неделе мы получим свежие газеты из Афин.

      – Мы… Скажи, а почему на тебе вуаль? Такое впечатление, что ты сидишь под водой и говоришь оттуда.

      – Это фата невесты, – с достоинством произнесла Кристина. – Невесты на Иллиакосе носят их на протяжении месяца после свадьбы. Это символ времени, которое молодожены посвящают друг другу.

      – Бог мой, что за сентиментальный бред. Представляю, как вы провели с женихом первую брачную ночь. – Он засмеялся и сразу поморщился от боли.

      Видя, что он пытается сесть, Кристина вскочила, уронив газету.

      – Лежите, прошу вас. Доктор извлек пулю, но вы потеряли очень много крови.

      Она положила руку ему на грудь, удерживая, и помогла лечь. Теперь все было наоборот – ее кожа горела, его же была холодной. Кристина принялась убеждать себя, что перед ней просто раненый мужчина, за которым ей поручено ухаживать, но получалось плохо. Пальцы сами собой пытались удержаться на плече чуть дольше, погладить бархатистую кожу… Она села на край кровати,