Бомба под президентский кортеж. Максим Шахов

И это что же получается? Получается, что завтра я приступаю к работе? С нашими ребятами в одной группе?

      И вот он в указанном месте сидит на парапете и таращится на проходящих мимо девушек. Девушки ему нравились. Мост ему тоже нравился: двухъярусное крытое сооружение из стекла и бетона длиной более двухсот метров перекинулось через Москву-реку и соединило две набережных.

      – Балдеешь? – раздался сбоку голос.

      Паша от неожиданности так резко повернул голову, что шейные позвонки хрустнули. Черт, только что рядом никого не было! Ничего себе, результаты подготовки. Серый стоял рядом и с довольным видом теребил свой нос. В привычках Коневского ничего не изменилось, и его нос оставался самой заметной частью его личности.

      – Привет, – расплылся Паша в улыбке и спрыгнул с парапета.

      Коневский принял его в объятия, пару раз ощутимо хлопнув по спине.

      – Значит, Бугор тебя к нам сосватал! – констатировал Серый. – Отлично! А то ходят слухи, что ты к нашему армянину в подельники пошел.

      – Да отказался я, – торопливо перебил Паша Коневского. – Что вы все про вашего Андреевича…

      – Ну, может, и зря отказался, – неожиданно сказал Коневский.

      – Как это? – не понял Паша. – Почему?

      Коневский повернулся к мосту, посмотрел на него, потом толкнул Пашу локтем и ткнул пальцем в сторону моста.

      – Ты знаешь, как он называется?

      – Мост? Понятия не имею.

      – Это творение знаменитого архитектора Тхора названо в честь Петра Ивановича Багратиона. Знаешь такого?

      – Конечно, – рассмеялся Паша. – Кто же не слышал про генерала Багратиона, героя войны 1812 года?

      – А ты никогда не задумывался, почему грузинского князя называют русским полководцем?

      Паша открыл рот и спустя минуту закрыл его, так и не найдя, что ответить. Вопрос имел явно второе дно и второй смысл.

      – Вот, – задумчиво протянул Коневский. – Резоннее было бы сказать, что он был грузинским полководцем.

      – Тогда бы, – предположил Паша, – все думали, что Багратион воевал от имени Грузии и за Грузию.

      – Правильно мыслишь, – кивнул Коневский. – То, что иногда режет слух дотошного слушателя, не всегда есть отсутствие истины. Воевал он в русской армии, а ее принято было называть тогда русской, а не российской. Вот и сложилось понятие – русский полководец, русский генерал. И не важна нам его национальность, правда? Главное что, не важно, где ты воюешь, главное – как воюешь. Воевал бы ты в лаборатории у Кирилла Андреевича, а славу имел, как и мы. Полевую! С его же приборами, с его снаряжением и с его примочками мы работаем во время заданий. Вот и ты имел бы к ним отношение.

      – Я лучше с вами, – вздохнул Паша.

      – Ну и правильно! – махнул вдруг рукой Коневский. – Это я так. Для порядка. Теперь слушай, что за задание нам светит. Как раз по твоей квалификации. Мы будем охранять президента во время его поездки в тайгу.

      – Кого? – опешил Паша. – Президента? Какого… в смысле чьего?

      – Нашего, – удивился Коневский. – Разумеется,