Приданое Эсмеральды. Нора Робертс

вон там на столе. Если будете прогуливаться, а я окажусь дома, заходите, не стесняйтесь. Ну, что ж… с возвращением, Эли.

      Она проследовала к двери во внутренний дворик, на пороге обернулась и улыбнулась ему.

      – Не забудьте позавтракать, – напомнила она и вышла.

      Эли сел, тупо уставившись на дверь, затем перевел взгляд на тарелку. Поскольку никаких других дел у него не было, он взял вилку и начал есть.

      Глава 2

      Эли бродил по дому в надежде, что такая прогулка поможет ему собраться с мыслями. Он страшно не любил это ощущение свободного скольжения, блуждания с одного места на другое, от одной мысли к другой без реальной привязанности к чему-то конкретному, без ощущения твердого фундамента. Когда-то его жизнь была очень четко структурирована и даже имела цели и задачи. После смерти Линдси, когда эта четкая структура распалась, стремление двигаться вперед у него все еще оставалось.

      Ясной и все себе подчиняющей целью стало спасение от тюрьмы, в которой он мог провести остаток жизни.

      Теперь же, когда названная угроза несколько отдалилась, сделавшись менее реальной, какая же цель осталась? Литературная работа, напомнил он себе. Эли часто думал о том, что процесс литературного творчества помог ему избежать безумия.

      Но за что он может зацепиться теперь? Где способен пустить корни? Здесь, в Блафф-Хаусе? Неужели все так просто?

      Он проводил много времени в этом доме еще мальчишкой, а потом юношей. Так много летних дней в притягательной близости морского берега, так много зимних праздников и уик-эндов, когда он наблюдал за тем, как снег покрывает песок на берегу и выпирающие из него камни.

      Простые времена. Замки из песка и семейные пикники на морском берегу. Встречи с друзьями. Катание с дедом на его превосходном шлюпе, который, как было хорошо известно Эли, бабушка до сих пор держит на пристани для яхт неподалеку от Блафф-Хауса. Шумные многолюдные яркие рождественские обеды с уютным потрескиванием дров в камине.

      Мог ли он тогда вообразить, что когда-нибудь будет бродить, подобно призраку, по этим комнатам, силясь пробудить в памяти эхо ушедших голосов и образы былых, более счастливых дней.

      Когда Эли вошел в бабушкину спальню, его мгновенно поразило то, что при всех изменениях, внесенных ею в последнее время – цвет стен, кое-какие мелочи, – в целом комната почти не изменилась с дней его детства.

      Громадная, как из старинной сказки, кровать с пологом и четырьмя столбиками, на которой из-за сильной грозы и быстро проходивших родов когда-то появился на свет отец Эли. На бюро, как и в те уже давние годы, фотография более чем полувековой давности в серебряной рамочке: дедушка с бабушкой в день свадьбы, такие молодые, красивые, полные энергии. И вид из окна на море, песчаный пляж и резкие очертания скалистого побережья – все осталось прежним.

      Внезапно перед мысленным взором Эли предстал яркий образ одной давней летней ночи и сильной грозы. Оглушительные раскаты грома, молнии, прорезающие небосвод. И они с сестрой,