Гонки по вертикали. Георгий Вайнер

я лихорадочно обдумывал линию разговора с Батоном. Кроме абсолютной уверенности, что чемодан ворованный, я не располагал никакими уличающими Батона фактами. А обвинений, построенных на одной уверенности, не существует. Шестнадцать часов сидит Батон, а потерпевшего нет. Ситуация грозная. Впрочем, один шанс есть…

      Когда я вошел в кабинет, Сашка оживленно беседовал с Батоном. Молодец Батон. И не думает сдаваться. Ну что ж, у него, помимо сдачи и чистой победы, есть выигрыш по очкам. Я повесил плащ в шкаф, пригладил волосы и сел к столу. Батон выглядел веселее и оживленнее, чем вчера, но я ощутил в этой приподнятости звенящее напряжение ожидания. Ведь долгие годы Батон изучал юриспруденцию с другой стороны моего стола и хорошо знал, что, если мы сейчас не введем в кабинет хозяина чемодана, значит, потерпевший не объявился, значит, доказать его вину юридически почти невозможно и тогда он еще с нами потягается. Что ж, приступим.

      – Скажи, Дедушкин, у тебя есть войлочные домашние тапки?

      Это было одно мгновение, практически неуловимое, как солнечный блик на окуляре бинокля неприятеля. Но я его заметил, а может быть, скорее, почувствовал – Батон спружинил и сразу же радостно расслабился, уверенный, что мы вышли на чужой след.

      – Тапочки? – переспросил он задумчиво.

      – Ага, тапочки, – подтвердил я невозмутимо.

      – Войлочные?

      – Ну да, войлочные.

      – Нет. Искренне сожалею, но у меня нет войлочных тапок…

      – Вот и прекрасно, – сказал я довольно. – Я был уверен, что у тебя нет таких тапок. Я вот полночи думал о тебе, о себе и об этих тапках.

      – Да-а? – неуверенно протянул Батон. Он не знал, куда я веду, и на всякий случай решил воздержаться от рассуждений. – И что?

      – А ничего. Вот у меня их тоже нет. Ты не усматриваешь в этом связи?

      Батон пожал плечами:

      – Не понимаю…

      – Я это к тому говорю, что есть такой диалектический закон единства и борьбы противоположностей. А мы с тобой – противополюсы.

      – В процессуальном смысле? – живо осведомился Батон.

      – Да. И в человеческом тоже.

      – Что?! А-а… Ну да… – усмехнулся Батон. – Но это же не основание брать меня под стражу?

      – Ну это ты брось! Твою свободу мы… ограничили… по другой причине. Но мы с тобой… как бы это сказать… особая форма общественных отношений – «полицейские и воры»…

      Батон весело рассмеялся:

      – Все понял. Хотите сказать, что мы, мол, скованы одной цепью?

      – Не совсем так. Но из-за формулировок я с тобой спорить не стану. Я хочу сказать, что, пока я сыщик, у тебя войлочных тапок не будет.

      – Но ведь у вас их тоже нет? – напомнил Батон.

      – Нет, – кивнул я, – хотя они мне нужны. Ты-то мне и мешаешь иметь тапки.

      – Да почему я? – искренне возмутился Батон. – На мне, что ли, свет клином сошелся? Тоже нашли короля преступного мира!

      – Когда-то ты мне сказал: «Сопляк»…

      – Значит, мстите? – прищурился Батон. – Фэ. Некрасиво, совсем