Рождение от Духа. Что значит жить в православном Предании. Протоиерей Александр Геронимус

нам Священное Писание Ветхого Завета. Обращаясь к этой теме, мы одновременно обращаемся к теме имени Божия. Книга Исход рассказывает нам о том, как будущий вождь еврейского народа, Моисей, под руководством которого евреи вышли из египетского плена, был призван на свое служение. Он пас овец у своего тестя и увидел в пустыне чудо – куст, который горел и не сгорал (по-славянски это называется неопалимая купина). И Господь воззвал к нему из этого куста и призвал его обратиться к своим соплеменникам. И когда Моисей вопросил Господа, как ему объяснить народу, Кто с ним говорил, то Сам Господь произнес Свое имя. В еврейском подлиннике это то, что называется тетраграмматон – четыре согласные буквы: י (йод) ה (хе) ו (вав) ה (хе): יהוה . Однако подлинного произношения этого имени никто не знает, поскольку гласных букв в древнееврейском языке не было, и только в Средние века в рукописях появляются так называемые огласовки.

      Для нас важно то, что в представлениях и древних евреев и всех ближневосточных народов, хотя и в разной степени, имя Божие несло в себе свойства Самого Именуемого (этим они отличались от греков и римлян).

      В нашем теперешнем представлении, как научном, так, в общем-то, и житейском, имя кого бы то ни было и сам именуемый прямого отношения друг к другу не имеют. Есть даже такая шутливая пословица: «Хоть горшком назови, только в печку не ставь». Имена и именуемые не связаны между собой; это позиция и лингвистики, и науки, и вообще современного образа мышления. А в ближневосточном мышлении имя выражало саму сущность. Имя Божие выражало не те или иные свойства, такие как: одаряющий, бежать, зажигать, а саму непостижимую сущность Божества, и потому это имя мог призывать один раз в год только первосвященник во Святая Святых.

      Это актуально и важно не только для тех, давно прошедших древних времен, но и само по себе. В начале прошлого века была опубликована книга схимонаха Илариона (Домрачева) «На горах Кавказа». Публикация привела к так называемой Афонской смуте. Книга состоит из духовных бесед двух старцев-пустынников, подвижников Кавказских гор, где неоднократно говорится, со ссылкой, в частности, на праведного Иоанна Кронштадтского, что имя Божие есть Сам Бог. Эта мысль отделилась от содержавшегося в книге опыта духовной и молитвенной жизни и стала приобретать форму некоей новой догмы, которая в дальнейшем подверглась богословскому опровержению. Сторонники того, что называлось «имяславие», были осуждены, а позднее на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917–1918 гг. этот вопрос снова поставили, была создана специальная комиссия, однако революционные события не дали возможности рассмотреть проблему и прийти к какому-то решению. Всевозможным уточнениям, преодолению тех крайностей, которые были допущены с той и другой стороны, были посвящены работы подвижников благочестия и русских религиозных философов в начале прошлого века. В настоящее время вопрос снова поднимается. Суть его состоит в следующем: когда мы призываем имя Божие, в частности