«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1. Евгений Полищук

все по-другому. Каждое звено ведет тот пилот, который имеет больше побед, который обладает большим опытом и умением. Эти правила соблюдают все без исключения, в том числе и я сам. Если я полечу с унтером, имеющим больше побед, то ведущим пары будет он.

      В воздухе часто бывает, что с языка в напряженной обстановке срываются такие слова, которые старшему офицеру никто не осмелится повторить на земле. Во время боя это неизбежно. Однако все, что ты комментируешь в воздухе, следует немедленно забыть, как только ты приземлишься. Ты начнешь летать с унтер-офицером, он будет в воздухе твоим ведущим. И не дай бог, если я узнаю, что ты ослушался его приказа в воздухе только из-за разницы в званиях. Хорошенько запомни все это!

      Вдруг ожил громкоговоритель, соединенный с рацией. «Мы возвращаемся! Потеряли двоих! Освободите полосу!»

      – Это Крупински? – спросил, оборачиваясь, Ралль.

      Только сейчас Биркнер заметил в глубине бункера у рации двух операторов.

      – Так точно, господин капитан. Это Крупински, – ответил один из них, тот, что был в очках.

      Ралль молчал. Треппе, не дожидаясь указаний командира, отправился на старт, чтобы предупредить дежурного.

      Спустя некоторое время в бункер спустились два летчика – один высокий, черноволосый, с лицом боксера – командир 7-й эскадрильи обер-лейтенант Вальтер Крупински, сорвиголова, отчаянный пьяница и первый бабник в 52-й эскадре. За ним следовал белокурый, спортивного сложения парень с мальчишеским лицом – лейтенант Эрих Хартманн.

      Об этой паре уже начали говорить в группе. Крупински, по натуре смелый и энергичный, охотно ввязывался в любую воздушную драку, но он был неважным стрелком. Хартманн же, напротив, оказался природным снайпером. Обычно он держался недалеко от своего ведущего, и когда тот отваливал, в очередной раз промазав, Хартманн стремительно сближался и всаживал в жертву пушечную очередь.

      – Кто сбит? – сразу спросил Ралль.

      – Немитц!

      – Вилли?!. Не может быть! – Ралль не верил своим ушам. – Вилли Немитц сбивал англичан в сороковом году над Ла-Маншем, имел победы здесь, на Восточном фронте, опытнейший летчик, награжденный Рыцарским крестом… Невероятно! Как это произошло?

      – Ничего не могу понять, Гюнтер, – отвечал Крупински, и вид у него был, как у побитого пса. – Все случилось в одно мгновение. Я только успел заметить, как на горку свечой ушла «кобра», а наш Немитц уже горит. По всей вероятности, он сразу был убит, потому что на позывные не отвечал и не пытался покинуть машину с парашютом.

      – А второй?

      – Не видел. Кажется, Шмидт. Мы с Буби были вверху. Когда Немитц загорелся, все кинулись в разные стороны.

      – Вы что нибудь видели, Хартманн? – спросил Ралль.

      Все повернулись к белокурому юноше.

      – Они были выше нас, – забавно растягивая слова, начал докладывать Хартманн. – Пикировали не все. Одна пара осталась наверху для прикрытия. Она-то и сбила Шмидта, когда он метнулся наверх. Немитца атаковала