Утренний всадник. Книга 1: Янтарные глаза леса. Елизавета Дворецкая

битвы. Преждан рядом с ней шевельнулся, попытался встать, и Смеяна опомнилась.

      – Сиди! – Она удержала его на песке, а сама встала на ноги, приложила руки ко рту и закричала в лес: – Эй! Княжич! Люди добрые!

      Никто ей не ответил. Смеяне стало страшновато: уж не перебили ли разбойники всех славенцев?

      Ладья с дрёмичами уже вышла на середину реки. Теперь их и стрелой не достанешь. Обмениваясь бессвязными восклицаниями, Смеяна и Кудрявец вертели головами, лицо Преждана было искажено болью и бессильным отчаянием. А из-за берегового выступа выше по течению показалась еще одна ладья, большая. В ней сидело не меньше двух десятков человек, все в тех же серых и зеленых рубахах. Личины они сбросили на грудь, и Смеяна невольно вскрикнула: казалось, что это оборотни с двумя лицами.

      Кудрявец вдруг нервно рассмеялся и сел на песок.

      – Ты что? – Смеяна с возмущением обернулась к нему. – Может, они самого княжича зарубили, а тебе весело! Пойдем искать скорее!

      – А если зарубили, так и надо дураку! – с юным презрением шестнадцати лет ко всякой ошибке отозвался Кудрявец. – Как щенков слепых дрёмичи славенцев обошли! Нарочно на берегу наследили, нарочно в лес заманили, а тем временем своих увезли! Ну, был бы я княжич…

      – Ты язык-то придержи! – хрипло рявкнул Преждан.

      Кудрявец глянул на княжеского кметя, хмыкнул, но замолчал.

      Дядька Изнанец наконец оправился от страха и выбрался из-за коряги, потирая то лоб, то спину.

      – Ох, мудр наш отец Варовит! – бормотал он. – Ох и мудр! Лиходеи-то непростые оказались – вернулись-таки за своими! Оставь мы их на огнище – ох, что было бы!

      – Да ладно вам! – хмуро воскликнула Смеяна. Она тоже понимала, что княжич отличился сегодня не лучшим образом, ей было обидно и стыдно за него. – Пойдемте-ка в лес покричим. А не то ведь заблудятся…

      Кудрявец снова хмыкнул и встал с песка. Изнанец вздохнул, махнул рукой и направился к опушке.

* * *

      Первые «ратные подвиги» княжича Светловоя вышли весьма бесславными, и на огнище Ольховиков, где оставались их раненные вчера товарищи, кмети возвращались в понуром молчании. По десять – двенадцать лет их обучали всевозможным воинским искусствам старшие кмети из Велемоговой дружины, отцы и кормильцы. Все они знали – и в первый же раз так опростоволосились! Кмети старались не глядеть друг на друга. Только Взорец, которого в Славене прозвали С-Гуся-Вода, продолжал поддразнивать Смеяну. Но она, глядя на хмурого Светловоя, поскучнела тоже и не отвечала на шутки.

      – Что-то я не слыхал, чтобы простые лиходеи своих отбивали, да еще у княжеской дружины! – хмурясь, бормотал Скоромет, словно хотел перед кем-то оправдаться. Но он и сам понимал, что князя Велемога это не убедит.

      – А ты подумай! – с вызовом ответил Миломир. Ему тоже было стыдно, и он очень сердился на себя, что не сообразил раньше. – Кабы из наших кто в полон попал – ты бы не пошел их вызволять?

      – Спрашиваешь! – обиделся Скоромет.

      – Вот и думай!