Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры. Нелли Мартова

– один в один! Тетя Марта!

      Значит, завтра Инга ее навестит. И вдруг сразу стало легче, дыхание успокоилось. Тетя Марта, конечно, не подарок. Проще диссертацию защитить, чем получить похвалу от тети Марты, а уж выпытать у нее что-то, о чем тетка не хочет говорить, труднее, чем у японского шпиона. Но если кто-то и может знать об альбоме, то это только тетя Марта! А значит, Инга что-нибудь да узнает, даже если придется тетю пытать утюгом. Она быстро закончила прибираться и решила не ехать домой, а лечь спать прямо здесь. Всю ночь она ворочалась с боку на бок, просыпалась, сбрасывала одеяло и натягивала его обратно. В редких, рваных промежутках сна она видела сосновый лес и слышала тихое мамино пение.

      Любимый старый халатик превращался в мокрую тряпку. Софья разорвала его на части и подоткнула щель под окном мансарды. Снаружи рвался в закрытые окна ливень, пробивался холодными струйками, наполнял собой белые горошинки на красной ткани, и точно так же наполнялся слезами рукав халатика у Софьи в руках, потому что все носовые платки остались внизу, в спальне, и возвращаться за ними означало еще раз столкнуться с родителями.

      Софья искала то, что ищет пьяница на дне бутылки, геймер – в погоне за инопланетным монстром, домохозяйка – в очередном эпизоде сериала. Она хотела отвлечься. Но любимые книги и диски не спасали, она все равно не могла сосредоточиться ни на чем, строчки плясали перед глазами, а музыка звучала глухим неразборчивым фоном. Дождь размывал привычную картинку огней за окном. В целом мире она ощущала себя пыльным чемоданом, лежащим под кроватью, – и место занимает, и выкинуть жалко.

      Софья ходила на новую работу всего две недели, но казалось, что она уже целую вечность бродит по замкнутой цепи унылых будней. День за днем, все мучительные восемь, а то и девять часов, Софья пыталась отыскать точку опоры, но вместо этого все глубже и глубже падала в пропасть.

      Каждое утро, поднимаясь по ступенькам офисного здания, она мысленно раскланивалась перед невидимыми зрителями. Изо дня в день здесь разыгрывался один и тот же концерт с небольшими вариациями, и она была невольной его участницей. После торжественной увертюры, утренней оперативки под руководством дирижера, Шалтая-Болтая, начиналось основное действие. Отплясывали танец с саблями главные инженеры проектов, трубили во все трубы, соревнуясь в громкости, начальники отделов, подсвистывали им на крошечных флейтах помощники и заместители, и все хотели одного – их проект, самый важный и самый срочный, должен быть напечатан и размножен первым. Софья металась между ними, как мышонок среди голодных кошек, и временами была уверена, что ее вот-вот четвертуют.

      Она присматривалась к сотрудникам, но ни с одним из них ей не хотелось познакомиться поближе. Она искала в работе что-нибудь привлекательное, что дарило бы ей если не удовольствие, то хотя бы ощущение собственной нужности. Но ежедневные хлопоты были пустыми и бессмысленными, просто горы из бумаг, настоящие барханы и зыбучие пески огромной,