Сибирская вендетта. Александр Лаптев

учинил на зональных соревнованиях. Меня бояться стали. В финале я за одиннадцать секунд «кэ-мэ-эса» на лопатки положил. Шутка ли! А ведь мне всего семнадцать было. Первый разряд у меня был тогда. А тут этот парень, ему уже двадцать лет, он по мужикам выступал, тянул на мастера.

      – Так радоваться надо, если ты в семнадцать лет одолел мастера спорта. Тайсон ещё похлеще начинал!

      – Да знаю я про Тайсона. Только тренер мне сказал, что ему не нужны костоломы.

      – Так ты, может, не по правилам боролся?

      Юрий с удивлением посмотрел на него.

      – Как же не по правилам? Там всё очень просто – схватил – и ломай соперника к едреней фене. Только подножки нельзя делать, и удары запрещены – это само собой. Чего тут непонятного? Всё очень просто… Не в правилах дело! Понимаешь, я когда на ковер выходил, в меня такая злость вселялась, что я готов был разорвать любого. Даже не слышал, что мне рефери кричал в самое ухо. Приходилось меня стаскивать с соперника. А тот тоже орёт благим матом. Один тренер в суд на меня хотел подать, да передумал потом. Да и какой суд? Ведь это же соревнования! Я ж не виноват, что у меня силы на десятерых? Вот и отставили меня от борьбы. До сих пор жалко.

      Андрей оценивающе глянул на бычью шею друга, на покатые плечи, за которыми угадывалась железная мощь, вспомнил давний эпизод с третьеклассником – и совершенно поверил рассказу. И тому, что выгнали из секции – тоже поверил. Всё же классическая борьба – это не панкратион, и даже не бокс, где всякое может быть и где чемпионы даже откусывают уши у своих соперников.

      Андрей усмехнулся своим мыслям, спросил раздумчиво:

      – А боксом ты не пробовал заниматься?

      – Зачем ещё? Если понадобится, я и без бокса любому так в рыло заеду, что потом никакая больница не примет.

      – А я вот карате увлекся.

      – Слыхал. Молодец! Только я думаю, что со мной тебе всё равно не справиться. Я и в детстве поздоровее тебя был. Помнишь, поди?

      – Помню, – легко согласился Андрей. – Таких как ты друзей у меня больше не было. Жалел я сильно, что ты тогда уехал. Долго про тебя вспоминал.

      Андрей вздохнул, а Юрий сделал глубокую затяжку и рассеянно глянул в окно.

      – Так ты не сказал, чем теперь занимаешься, – спросил Андрей.

      – А занимаюсь я тем, что навожу в городе порядок. Нету у нас порядка ни в чём. Противно глядеть. Пидоры кругом. Пидоры и жлобы. – Он повернул голову и улыбнулся одними губами: – К тебе это, понятное дело, не относится.

      Андрей пропустил последнее замечание мимо ушей. Брови его сдвинулись.

      – Я что-то не понял, о каком порядке ты говоришь?

      – О человеческом!.. Во! – мы уже приехали. Вылазь! Посидим, как люди, поговорим за жизнь.

      Андрей выбрался из уютного салона, ступил пару шагов и невольно остановился. Они оказались на крутом берегу реки. За рекой убегала вдаль бескрайняя снежная равнина. Справа и слева её замыкали невысокие горы. А где-то там, за горизонтом, лежал в своём каменном ложе Байкал. А за спиной у них, вдоль берега, выстроились как по снурку одинаковые коттеджи из красного кирпича. Все двухэтажные, с башенками