Dragon Age. Тевинтерские ночи. Патрик Уикс

указал на штырь:

      – Звучит ничуть не лучше. Чего можно опасаться настолько, чтобы пригвоздить себя к стене?

      – Ногти! – внезапно оживился Вот и отодвинул Шейд в сторону.

      Достав небольшой кинжал, он потыкал им кончики пальцев кастеляна, бледных, как и лицо, но с неестественно линялыми подушечками. Поковыряв под ногтем указательного пальца, Вот продемонстрировал друзьям разноцветный комочек.

      – Что это? – спросила Шейд.

      – Краска со штукатуркой.

      Сатерленд резко оглянулся.

      – Кастелян неделю провел в ротонде, – процитировал он отчет для Церкви – Намеревался восстановить фреску, что не входило в его обязанности.

      – «Я наделал глупых ошибок», – закончила Шейд.

      Любой демон принадлежит к определенному виду, и очень важно выяснить, к какому именно, чтобы ему противостоять. Чтобы знать, кто сумеет ему противостоять. Гордецы не совладают с Гордыней. Желание может незаметно прибрать к рукам жаждущих. Ярость поглотит тех, кто неосторожно раздул ее пламя. Когда дело касается демонов, ошибки могут быть разными, но у малочисленной роты был шанс избежать большинства из них.

      Осторожно вынув штырь из предплечья кастеляна, Сатерленд уложил тело в конюшне и накрыл попоной. Вот наколдовал защиту, чтобы уберечь мертвеца от воздействия магии крови.

      – Это и правда нужно? – спросила Шейд, надеясь на отрицательный ответ.

      – Не повредит, – ответил Вот, что означало «еще как нужно».

      Они направились обратно, минуя ворота, к западному двору на пригорке. По пути осмотрели прочие флигели. Все, как и конюшня, по-монашески чистое. Торговые прилавки стоят в ожидании товаров, которые не поступают. Спуск перед главным залом выглядит нехоженым, хотя некогда к порогу Инквизитора являлись тысячи людей. Таверна, отделанная древесиной, и кузница – совсем не такие, какими помнил их Сатерленд: слишком уж пусто внутри. Многие члены расформированной Инквизиции увезли с собой сувениры, не желая просто так покидать место, которое полностью изменило их жизнь. Оставшаяся мебель выставлена на всеобщее обозрение. Стулья не задвинуты под столы, но и не отодвинуты полностью, как если бы сидевшие на них вдруг встали и ушли. Стоят так, словно на них по-прежнему восседают невидимые командиры и, обернувшись, приветствуют гонцов. Но воссоздали эту сцену не ее бывшие участники, а нанятые смотрители.

      – Других тел не вижу. Сколько пропало без вести? – спросил Сатерленд.

      – Семеро из постоянного штата, – ответила Шейд, листая журнал дежурств. – И десять пришедших с продовольственным обозом.

      – Среди них были опытные бойцы, – нахмурился Сатерленд. – Вот, что у тебя?

      – Кастелян защищался от демона, однако тот до него добрался. У твари есть когти или клыки.

      – Этого… мало. – Шейд прикусила губу: будучи бардом, она предпочитала знать о своих врагах больше необходимого.

      Сатерленд осторожно осмотрел балконы главного здания и окна ротонды.

      – Сколько у нас времени…

      – …Пока он не доберется до нас? Трудно сказать.

      – Вот,