Коко Шанель. Жизнь, рассказанная ею самой. Коко Шанель

Я лучше монахиней стану, чем за Поля.

      – Вот еще! По-моему, лучше сбежать.

      – Куда?

      – Не знаю, мы же смогли заработать, продавая сладости, сможем и еще.

      На каникулах нам действительно повезло, на несколько дней удалось заменить продавщицу сладостей с лотка и немного подзаработать. Эти деньги до сих пор лежали в кубышке, и о них никто не знал.

      Мы сбежали. Более нелепый побег придумать невозможно. Кому нужны две мечтательницы-недотроги? Где работать и жить? Куда мы вообще бежали? Неважно, главное – из неволи!

      Ума хватило только на то, чтобы согласно поведению героинь романов выбросить кое-какую одежду, свернутую в узел, в окошко, чтобы не шествовать с этими узлами у всех на виду. Дальше начался спор. Денег немного, на поезд купили билеты во второй класс, но я уперлась:

      – Поедем первым!

      Где еще мы могли встретить принца на белом коне? Неважно, что лошади, даже белые, в поездах не ездят, главное, первым классом ездят принцы, это я знала точно. Адриенна пыталась меня увещевать, но то ли делала это не слишком решительно, то ли мой напор оказался куда сильней, поехали мы с шиком (обшарпанный вагон первого класса тогда казался шиком, как же, в нем были диваны, обитые потертым бархатом, расцветка которого от ветхости не поддавалась определению!).

      К нашему сожалению, ни принцев, ни даже их лошадей в вагоне, конечно, не обнаружилось, зато быстро появился строгий контролер, разжалобить которого не удалось. Плакали наши денежки, потому что, кроме доплаты от второго до первого класса, пришлось заплатить немалый штраф. На жизнь не осталось ничего, ни романтические герои, ни благородные разбойники выручать двух наивных дурочек не собирались. А неромантические, оглядывавшие нас маслеными глазками и отпускавшие гадкие шуточки, явно не подходили.

      Пришлось возвращаться. Только куда, не в Обазин же?

      Тетю Луизу в Варение едва не хватил удар, когда она поняла, что мы натворили.

      – Как вы будете смотреть в глаза своим воспитательницам?!

      Очень хотелось ответить, что спокойно, но смотреть не пришлось. Нас категорически отказались принять в Обазине. Кому нужны столь непутевые воспитанницы? Если честно, то я никаких угрызений совести не испытывала. Разве может страдать пойманный узник при воспоминании о своей тюрьме?

      Но нас ждала другая тюрьма. Забота и милосердие сестер не оставляет тех, кто попал в их сети. Так заботливый хозяин, погладив пса, обязательно проверит, крепка ли цепь, чтобы тот случайно не оборвал привязь, держащую его в принудительном раю. И хозяина мало беспокоит, что псу хотелось бы побегать на воле, пусть даже впроголодь. Он создал все условия, пес должен быть благодарен.

      Нас не вернули в Обазин, а поместили в пансион института Богоматери в Мулене. Снова бесплатно, снова в качестве обузы и приживалок. Ну и что, что это Мулен, а не Обазин? На два года тюрьма, потому что выходить за ограду нельзя, ничего нельзя. Можно только молиться и учиться шить – должна же быть у нас какая-то профессия, которая поможет заработать на пропитание.

      Когда однажды через много лет мне пригрозили тюрьмой, я ответила, что свое уже