Прощание с Матерой. Валентин Распутин

подсаживается к старухе и, подмигивая Кузьме, обнимает ее.

      – Уйди! – сердится старуха. – Скорей бы приехать. Надоел, честное слово!

      – Ну-у? Неужели надоел? Со стариком всю жизнь живешь – не надоел, а я раз обнял – и надоел! Дед! – кричит он. – Отбить у тебя старуху?

      – А это как сумеешь, – неторопливо отзывается старик.

      Парень умолкает. С пьяной задумчивостью он смотрит на старика, потом на старуху и устало декламирует:

      – «Жили-были дед да баба, ели кашу с молоком…»

      – Эк красиво! Эк красиво!

      – «Рассердился дед на бабу, хлоп по пузу кулаком».

      Парень оживляется.

      – Дед, а ты когда был помоложе, бил свою старуху или нет?

      – Я ее за всю жизнь пальцем не тронул, – с достоинством отвечает старик.

      – Ни разу, ни разу?

      – Ни разу.

      – Теперь таких мужиков и нет, как мой старик, – говорит старуха.

      – Куда уж там!

      Парень ждет, что ему будут возражать, но все молчат. Он смотрит на каждого из них по очереди, просто так, ни от чего морщится и из последних сил спрашивает Кузьму:

      – Так ты, Кузьма, с нами, что ли, поедешь?

      – С вами.

      – Давай.

      Он опускает глаза и долго смотрит себе под ноги. Вагон мягко и мерно покачивает. Парень опускает руки, голову, закрывает глаза. Мимо проносится встречный поезд, но парень не слышит.

      Кузьма забирается на свою полку. Старуха внизу тормошит парня:

      – Ложись, так тебе неудобно. Вот хоть на мою приляг.

      – А что – у меня своей нету?

      Он поднимается, долго и тяжело лезет наверх и уже со своей полки что-то бормочет.

      Кузьма оборачивается к нему – парень лежит с закрытыми глазами, и на его лице нет ничего, кроме сна.

      Кузьма тоже закрывает глаза. Но засыпает он не сразу. Стук колес то отодвигается от него, то с грохотом надвигается – тогда Кузьма, пугаясь, открывает глаза и прислушивается. Он смотрит в окно – там все еще ветер. Кузьма устраивается поудобнее и в который раз пытается уснуть. В конце концов он засыпает.

      Ему снится странный сон. Будто идет общее колхозное собрание, на котором обсуждается вопрос о деньгах для Марии. Народу собралось столько, что в клубе, где проводят лишь отчетные собрания, на этот раз тесно. Многие пришли со своими табуретками, многие стоят в проходах, а люди все идут и идут.

      – Товарищи колхозники! – поднимается председатель. – Есть предложение закрыть двери. Все желающие сюда все равно не войдут.

      Двери закрывают.

      – Для ведения собрания нам надо избрать рабочий президиум, – говорит председатель. – Со стороны правления мы предлагаем избрать в президиум следующих товарищей: Марию и Кузьму. Ребятишек ихних выдвигать в президиум не будем по причине несовершеннолетия. Кто «за» – прошу голосовать.

      Все «за». Кузьма и Мария под аплодисменты зала поднимаются на сцену и садятся за стол президиума. Кузьма всматривается в зал и почему-то не видит ни одного знакомого лица. «Мария, – испуганно шепчет он, –