Днем с огнем. Карина Вран

их провожают до метро, попыхтев на дорожку у шара (фонтана, в прошлом году установленного). Оставшиеся выбирают дальнейшую культурную программу.

      В этот раз сошлись на кино, в девять пятнадцать в разведанном уже месте начинаются утренние сеансы, как раз прогулочным шагом дойти. Правда, в угоду дамам смотреть пришлось «Бар «Гадкий Койот», что являлось расплатой за предыдущий заход на «Людей Икс». Как по мне, лучше подремать в темноте под диалоги и музычку, просыпаясь от самых громких девчачьих возгласов, чем пытаться не оглохнуть в караоке, как в конце мая.

      Тогда только Миха, белорус из параллельной ночной, тоже берущий иногда дополнительные смены, улыбнул перепевкой ДДТ.

      Что такое осень – это духи.

      Водник под чернеющей Невою.

      Осень на погосте вся опять звенит костями,

      Призрак, я опять лишен покоя.

      Души развлекаются, сыпят пакостями,

      Мертвяки встают, им нет покоя.

      Он так-то душевный парень, и перед сменой оставляет в шкафчике все свои перстни, браслеты и подвески с черепами.

      После сеанса восторженные девчонки потащили нас выпить кофе, благо это можно было сделать прямо в кинотеатре.

      – Таша, мне Андрей, – взгляд, не сулящий ничего доброго, достался мне от стажерки. – Сказал спросить у тебя, почему ты ушла из прошлого казино.

      Наталия Бартош – единственная девушка в смене с категорией Д-И-1, постоять у нее инспектором я и отправлял ночью Олю. Ее лучше не звать Наташей или Натальей: уравновешенная Бартош к своему имени относится ревностно. «Не можешь выговорить правильно, зови – Таша, четыре буквы, элементарно. Даже имбецил способен усвоить». С маленькой, худенькой Ташей, когда она говорит таким тоном, спорить ни у кого желания не возникает.

      – Каттинг-карту вогнал один персонаж в мизинец, кожа лопнула, – равнодушно ответила Таша, поправляя белокурые волосы.

      Мой взгляд непроизвольно задержался на ее тонких пальцах.

      Оленька испуганно ойкнула.

      – Жуть какая! И что было потом?

      – Вход ему на неделю закрыли. За порчу сукна, брызнуло сильно. Мне – три дня за свой счет на залечивание пальца. Не бойся, у нас так не беспределят, не тот контингент.

      – А зачем ты в таком… – Оля выпучила глаза, подбирая слова. – Плохом месте работала?

      – Близко к дому, – пожала плечами Бартош, взглянула на часы. – Я поехала. Всем пока.

      Вместе с Ташей как-то и все остальные засобирались: кофе победил хмель, напомнила о себе усталость двух не самых легких ночей.

      Перед домом я забежал в магазин за продуктами, заодно занес рубашки в химчистку. Стирка и глажка – совсем не мое, а стоит услуга недорого. Уже за магазином, возле помоечных баков, пожалел худющего и длинного дымчато-серого кошака. Тот, похоже, собирался испустить дух. Я остановился, чтобы пошарить рукой по пакету.

      – Колбасу будешь? – спросил еле дышащую скотинку. – Там, правда, от мяса