Операция «Спасти кота». Нелли Ускова

спасти кота. Сеня доверял тому человеку, да и в помощи близким не отказывал, поэтому раздобыл всю необходимую информацию о девушке.

      Профиль Солнышкиной Сони был изучен вдоль и поперёк: двадцать лет, студентка второго курса ветеринарного факультета Тверской сельскохозяйственной академии. На странице сплошные посты о найденных, больных, потерянных животных.

      «Так вот куда попадают все эти несчастные звери. В лапы к живодёрам,» – И хотя на фото девушка совсем не была похожа на садистку, но Сеня знал, что внешность бывает обманчива.

      Пил кофе и завтракал в раздумьях. Ехать в Тверь из Москвы не хотелось, хоть он уже как неделю выяснил контакты этой Софии, но внутренняя тревога за бедного серого котёнка на аватаре девушки не отпускала.

      Сеня глубоко погрузился в мысли, и когда поставил кружку в мойку, осознал, что будильник-то так и не прозвенел – он ошибся, у него ещё один выходной после смены. А он уже надел форму, был готовый к работе, настроился спасать. И если так сложились обстоятельства, значит нужно ехать и проверять тверскую живодёрку.

      За время работы в МЧС Сеня понял, что словам верить нельзя, нужно верить глазам, фактам и доверять чутью. Он был настроен решительно сразу прижать эту девочку, быть жёстким. Может даже запугать, чтобы выложила правду.

      Нужный адрес нашёл не быстро. В Твери Сеня был в первый раз. Позвонил в домофон.

      – Кто там? – отозвался звонкий женский голос.

      – Лейтенант МЧС, Арсений Николаев. Мне необходимо поговорить с Солнышкиной Софией, – грозно ответил он.

      – Ой, – волнительно выдал динамик домофона. – Заходите.

      На лестничной клетке его ждала рыжая девушка, осторожно выглядывала из-за приоткрытой двери. Когда Сеня решительно направился к ней, в её глазах мелькнул страх. «Боится, значит чувствует вину. В тихом омуте…» – рассуждал Сеня.

      Девушка была невысокой, влажные рыжие волосы торчали в разные стороны, а пижама с котиками делала её совсем юной, больше шестнадцати и не дашь на вид, но милая и симпатичная. Сене она понравилась.

      – София? – приблизившись, уточнил он.

      Она нервно закивала.

      – Я бы хотел поговорить с вами о некоторых животных, точнее, про обращение с ними, – Сеня нахмурился, придал себе ещё более суровый вид.

      София вытаращилась на него и вдруг принялась быстро-быстро оправдываться:

      – Если вы пришли по поводу овцы, я там вообще ни при чём. Это не моя вина. Я очень хотела помочь бедной овечке. Неужели она умерла? – закусила она нижнюю губу, будто вот-вот заплачет, но подбородок её дрожал.

      – Овцы?! – озадачился Сеня. – На вашем счёте уже и крупные животные? Интере-е-есно. Значит, я по адресу. Разрешите войти, – это был не вопрос. Сеня вставил ногу в дверной проём, если вдруг София решит скрыться.

      Но она, тяжело вздохнув, пропустила его в квартиру. «Доверчивая, – отметил Сеня. – Увидела человека в форме, ничего не выяснила, сразу впустила».

      София проводила его на кухню, где на столе стоял недопитый кофе и надкусанный бутерброд. На разделочной доске сиротливо лежала булка в окружении кипы крошек, а грибной паштет рядом был варварски искромсан. Сеня по-хозяйски разместился на стуле и пристально уставился на девушку. Чутьё молчало, София не вызывала подозрений, но испугалась и начала оправдываться – это означало, что водятся за ней какие-то грехи.

      – Ну, рассказывай!

      – Я тут завтракала, – как бы извиняясь, растерянно проговорила София и отодвинула кружку и бутерброд, а крошки от булки сгребла в руку и выбросила.

      Она явно боялась, избегала взгляда. Сеня решил пока не давить, но и смягчать тон не собирался.

      – А овечка умерла, да? – со слезами в глазах нерешительно посмотрела девушка и всхлипнула. – Давно?

      – Умерла, – с протяжным вздохом соврал Сеня, понятия не имея о каком парнокопытном идёт речь. Но чтобы добиться откровений, решил подыграть, ведь если животное погибло по её вине, то сейчас уже нечего скрывать, и девушка быстрее расскажет правду. – Что натворила? Выкладывай.

      У Софии по щекам потекли слёзы, ручейками, подбородок задрожал.

      – Хозяин фермы же нас благодарил, – сдавленным голосом вдруг сердито заговорила она. – А теперь всё спихнул на нас!

      Поведение Софии вызывало диссонанс: она продолжала плакать, при этом нахмурилась, но и не остановила рассказ, шумно всхлипывая. Сеня не выдержал, заметил рулон бумажных полотенец у мойки, встал, оторвал пару листов и протянул Софии. Она высморкалась и утёрла слёзы и, вздохнув, продолжила.

      – Мы на практику ездили с куратором к фермеру. Кололи стаду овец вакцины, нас разделили на группы по четыре человека на восемь овечек. Два мальчика и две девочки, чтобы парни держали, а мы бы кололи. Овечки такие хорошенькие, пузатенькие, шерстяные после зимы, – София лучезарно улыбнулась. – Ловили их по одной, зажимали, они даже «Бэээ» не успевали сказать. Мы за двадцать минут всё сделали и стояли фоткались с овцами. Они хорошие –морковку дашь, с рук едят, носики такие мягкие, а