Противоречивая степь. Владимир Винник

Справа у входа стоял небольшой, окованный серебряной чеканкой сундук работы хорезмских мастеров. Рядом с тахтой возвышалась гора аккуратно сложенных одеял и подушек, упрятанных в вышитые разноцветными кружевными, в восточном стиле, орнаментами пододеяльники и наволочки. Слева небольшой стол-дастархан, покрытый белоснежной кружевной скатертью. Он был заставлен разными сладостями, которые так любил в детстве ее сын.

      Были тут и нават, и жент, много конфет. Немного жали-жая, подкопченной конины, жирные слои которой светились ярким янтарем. По всей юрте стоял запах ароматных баурсаков. Когда Тулеген подходил к юрте матери, из нее вышла с какими-то вещами девушка и, увидев его, быстро воротилась обратно. Через минуту показалась мать. После слов приветствия сына она прижалась к его груди, а затем вошли в жилище. Сидевшая на тахте поджав под себя ноги девушка быстро соскочила с места и стеснительно прикрыла лицо ладонями.

      – А это моя помощница Алия, дочь наших дальних родственников, – с какой-то особой гордостью сказала Сулема.

      – Здравствуй, красавица.

      Девушка слегка поклонилась.

      – Она тоже умеет говорить по-русски.

      – Но! Весьма похвально.

      С самого детства Алия тянулась к солнцу, как весенний цветок, и к семнадцати годам стала стройной, как стебель султана ковыля, а в темных отблесках глаз, напоминавших блеск воды степного колодца, стояла такая глубина, что, заглянув в них, можно было утонуть. Она была в длинном шелковом полупрозрачном голубом платье, под которым угадывались стройные линии тела.

      – О, восточные сладости! – переведя взгляд на скатерть, по-детски обрадовался Тулеген.

      – Это все моя помощница, – отозвалась с улыбкой мать.

      Тулеген взглянул еще раз на девушку, та зарделась от похвалы, ее глаза, опушенные ресницами, дарили тепло и нежность.

      Сели пить чай.

      – А как скачет она на коне!.. – продолжала мать нахваливать свою воспитанницу.

      – Что ж вы хотите, дочь степей! – По лицу Тулегена пробежала улыбка. – Может, завтра составите мне компанию? Я тогда не стану отрывать от дел пастуха Мукаша. – Тулеген взглянул на девушку.

      – Поедет, – с радостью ответила за нее мать.

      Та с милой улыбкой на лице стеснительно кивнула.

      Он говорил о своих годах учебы, как живут в больших городах, как учатся и одеваются барышни. Женщины, затаив дыхание, слушали его. Он был настолько поглощен своим рассказом, что не заметил, как девушка не сводила с него глаз. Сулема по-матерински была проникнута к девушке любовью и заботой и с появлением сына молила Всевышнего, чтобы молодые люди нашли в своих сердцах привязанность друг к другу, которая перешла бы в большое чувство. Она за беседой занималась заставленной скатертью, все подсовывая сыну угощения.

      – Спасибо, мама! И тебе, Алия, тоже. Все было очень вкусно. Ну что, пусть готовят нам лошадей? Не передумала? – С мягкой улыбкой Тулеген вопросительно посмотрел на застенчивую девушку.

      – Хорошо, будем готовы, – смеясь, опять за нее ответила мать.

      Утром, подъехав к