Особняк с выходом в астрал. Татьяна Полякова

не чаще пяти-шести раз в день, что я смело могу приписать себе в заслугу. На всякий случай я составила таблицу слов и выражений, которыми при необходимости Клавдия могла заменить более ей привычные.

      В общем, подружка делала успехи. Как-то, заглянув ко мне после курсов французского, она с порога спросила:

      – Знаешь что, мон шер, совершенно неприлично для леди?

      – Что? – доверчиво спросила я.

      – Вкалывать за хреновое вознаграждение.

      В реальности это звучало немного иначе, но смысл был именно такой.

      – Это да, – кивнула я.

      Мне на работе платили вполне прилично, но денег, как известно, много не бывает.

      – Я решила с этим покончить.

      – Тебе же вроде бы работа нравилась, – неуверенно заметила я.

      – Работа – да, зарплата – нет.

      – И куда ты собираешься?

      – На вольные хлеба. У меня дар открылся, ясновидения. Вполне перспективное направление.

      – Правда открылся? – забеспокоилась я. От Клавдии, в принципе, можно ожидать чего угодно.

      – Пока нет, но если постараться, то куда он денется?

      Так Клавдия стала матушкой Евлампией, ясновидящей в третьем поколении.

      – С матерщиной придется завязать, – начала я с козырей, узнав в тот памятный вечер о ее намерениях.

      – Поборем порочную зависимость, – кивнула она, а я подумала: «Что Бог ни делает, все к лучшему».

      Продолжая двигать по бульвару, я подняла голову и увидела рекламный щит, на нем Клавдия, то есть матушка Евлампия, в одной руке держала свечу, а вторую простирала к страждущим. Фотография, кстати, была выполнена высокохудожественно. Под ней имелся слоган: «Помогу, подскажу, утешу». Не буду утверждать, что это лучшее из всего мною созданного. Пришлось спешить, заказ уже был в типографии, а я в тот день явно была не в ударе. Но работает безотказно.

      Уже два года народная тропа к особняку Клавдии не зарастает. Только не подумайте, что она нахально дурит граждан. Дурит, конечно, но кое-кому действительно помогает. Поначалу это вгоняло меня в тоску, ибо разочаровывало в роде человеческом, к которому и я принадлежала, но потом стало ясно: большинство несет Клавдии деньги, чтобы было с кем всласть потрепаться. Моя подруга способна слушать страждущих часами. А потом просто говорит им то, что они и без нее прекрасно знали. Но как говорит! С сочувствием и материнской любовью. Ни один из клиентов не ушел от нее недовольным. Многие возвращались. Были такие, кого мы видели слишком часто. Но так как каждое посещение сопровождалось денежными вливаниями, то жаловаться было грех. «Постояльцам», как их называла Клавдия, она делала скидку тридцать процентов. Люди радовались.

      Подмигнув Клавдиному изображению на плакате, я пошла себе дальше. И вскоре достигла особняка бледно-желтого цвета с белыми наличниками и черепичной крышей. Ее поменяли в прошлом году, и особняк черепица очень украсила. В палисаднике среди кустов вишни, только-только покрывшейся