Самовар с шампанским. Дарья Донцова

бессвязная речь? – перечислил Груздев. – Жаловалась на жар, потом на озноб?

      – А вы откуда знаете? – удивилась я. – Все верно, но Мила говорила очень тихо, даже я ее с трудом расслышала.

      – Я перечислил вам далеко не все симптомы панической атаки, – пояснил Валерий Никитович. – А что она проглотила?

      – Понятия не имею, – пожала я плечами. – Вытряхнула пилюлю из таблетницы, потом швырнула ее на пол, вон она валяется.

      Стюардесса хотела поднять круглую коробочку.

      – Нельзя, – резко сказал Груздев. – У вас есть перчатки? Надеюсь, хлеб-булочки вы раскладываете на тарелки не голыми руками?

      – Катя, принеси, – велел пилот.

      – И новый полиэтиленовый пакетик, – велел Груздев.

      Я слегка напряглась:

      – Хотите упаковать улику?

      Хирург приподнял брови:

      – Да. Откуда вы знаете, как обращаются с вещдоками?

      – Сериалы смотрю, детективы читаю, – вывернулась я. – Вы полагаете, что Милу кто-то убил? Надеюсь, меня не подозреваете?

      – Подозревать – не моя профессия, – парировал Груздев. – И как мне показалось, убить вы хотели меня.

      – За дело, – отбила я подачу, – за уникальное хамство по отношению к Кате и омерзительное поведение во время полета.

      – От трупа пахнет горьким миндалем, – вдруг сказал Валерий. – Неужели вы не ощущаете?

      – Нет, – ответила я и ахнула: – Цианистый калий! Вот почему вы не стали делать Миле искусственное дыхание, ее было невозможно реанимировать!

      – Может, синильная кислота, – пожал плечами Груздев. – Что-то мне с вами, Дарья, расхотелось после полета кофе пить. Ваша девичья фамилия случайно не Борджиа?

      Я резко повернулась и пошла в туалет. Влипла ты, Дашутка, в историю. Обижаться на доктора не стоит, я бы сама сразу заподозрила соседку отравленной ядом. Однако этот Груздев быстро пришел в себя! Совсем недавно он закатывал истерику, а сейчас совершенно адекватен. И внешне он вполне симпатичный – темные волосы, карие глаза, усы, бородка. Надо же, я всегда думала, что хирурги обязательно гладко выбриты: растительность на лице – рассадник инфекции и, наверное, очень неудобно прятать бороду под маску.

      Выйдя из санузла, я спросила у Кати:

      – У пилота, конечно, есть связь с аэродромом Шереметьево?

      – Да, – подтвердила бортпроводница.

      Я протянула ей свой телефон:

      – Пусть Макаров передаст наземным службам номер полковника Дегтярева, вот он, второй в списке. Скажите, что Даша Васильева просит его немедленно приехать в аэропорт, на борту труп Луизы Маковецкой.

      – Вы же ее называли Милой, – растерялась Катя, – и по спискам пассажиров она проходит как Людмила Бритвина.

      – Луиза Маковецкая, – повторила я, – пожалуйста, это очень важно.

      Екатерина ушла, я села на железное сиденье, привинченное к стене. Возвращаться в бизнес-салон не хочется категорически, сидеть рядом с Груздевым тем более, а лететь еще долго.

      – Дарья, – спросил Алексей, появляясь на кухне, – объясните, кто такой Дегтярев и почему