В круге света (сборник). священник Александр Дьяченко

лет сорока. Она умирала, и я понимал, что дни ее сочтены. Муж показывал мне иконы, хранившиеся у них в доме, и среди них – миниатюрный образок Пресвятой Богородицы, выполненный в металле.

      – Это – не просто иконочка, батюшка. Это – наша семейная реликвия! С ней мой дед прошел еще Первую мировую войну и ни разу не был ранен. Его мать, моя прабабушка, благословила ею перед уходом на фронт. А потом уже моя бабушка благословляла моего отца, когда его призвали воевать с фашистами. И ведь тоже за всю войну ни одного серьезного ранения!

      Было видно, что мой собеседник – человек нецерковный, да, пожалуй, и неверующий, но мой приход к ним, видимо, стал для него последней надеждой. После исповеди, соборования и причастия, когда я уже уходил, Геннадий – так звали мужа умирающей – с надеждой спросил, протягивая мне пожертвование на храм:

      – Ну что, батюшка, она останется жить?

      – На все воля Божия! Я ничего не могу вам сказать определенно, но думаю, что чувство, с которым причащалась ваша жена, позволяет надеяться: душа ее будет жить.

      Денег я у него не взял.

      Женщина умерла, а через несколько дней, проходя мимо их дома, я увидел Геннадия. Он жег костер. Иногда люди сжигают личные вещи усопших. Он заметил меня и крикнул, чтобы я подошел. Когда я приблизился к костру, то увидел, что горят иконы – те, что стояли в их доме.

      – Ума не приложу только, что делать с этой железкой. – Он протянул ладонь, на которой лежала их семейная реликвия, тот самый образ Пресвятой Богородицы. – На помойку выбросить рука не подымается. Утопить разве? Не знаю…

      – Отдайте ее мне, – попросил я.

      Он легко и даже как-то с видимым облегчением избавился от иконы.

      – Она будет находиться у меня в алтаре, и в любой момент вы сможете забрать ее.

      Как хорошо, что я не взял тогда его деньги…

      Примерно год спустя я увидел его вновь. Он на велосипеде проезжал мимо храма на дачу.

      – Геннадий, – окликнул я его. – Ваша иконочка по-прежнему у меня. Не хотите ли забрать?

      Он лишь отмахнулся.

      – Тогда я отдам ее в надежные руки. Вы не возражаете?

      – Делайте с ней что хотите, – ответил Геннадий, не останавливаясь и не слезая с велосипеда.

      Сейчас икона находится дома у одного из моих друзей. Ему приходится много ездить, встречаться с людьми. Когда я передавал ему образ, то рассказал его историю. Мой друг взял в руки икону, благоговейно поцеловал ее и положил в карман пиджака – напротив сердца. Я знаю, что он с ней никогда не расстается…

      А однажды по дороге из храма в поселок меня остановил мужчина лет тридцати пяти:

      – Батюшка, нам икону продали, очень дешево. Такая большая старинная икона, как нам сказали, Спас Оплечный. Надеялись, что в семье у нас лучше станет, а только, наоборот, все ухудшилось. Может, она ворованная?

      – Все может быть, – отвечаю.

      – Я хочу икону принести в храм. Возьмете?

      – Конечно возьмем, приносите.

      Прошло какое-то время, я уже и забыл о том разговоре, но, вновь столкнувшись с этим человеком, вспомнил.

      Правда,