Революция муравьев. Бернар Вербер

количестве.

      Когда у Пальцев, вспоминает он, случается перенаселение, их самки глотают гормоны – пилюли, которые делают их не такими плодовитыми. Надо бы напичкать такими же пилюлями и эту саранчу, от которой нет никакого спасения. К чему заводить два десятка отпрысков, если тебе нужен только один или два? В чем же интерес – зачем плодить несметное потомство, если прекрасно знаешь, что не сможешь ни обиходить его, ни обучить и что выживет оно, только паразитируя на других существах?

      103-й нипочем не покорится власти этих плодовитых тварей. Вокруг него летают ошметки саранчи. Его смертоносные челюсти сводит судорогой.

      И тут вдруг солнечный луч, пронзив мрачную тучу, освещает черничный куст. Это знак. 103-й с товарищами спешно взбираются на него. Чтобы набраться сил и храбрости, муравьи набрасываются на чернику – и темно-синие ягоды лопаются под натиском их острых, как бритва, челюстей.

      В бегстве спасение.

      103-й пробует успокоиться. И поднимает усики к небу. Земля внизу сплошь усеяна искромсанными надкрыльями, а вверху, в очистившемся от саранчового дождя небе, снова засверкало солнце. Чтобы как-то себя ободрить, муравей напевает старинную белоканскую песенку:

      Солнце наши полые скелеты прогревает,

      Силой натуженные мышцы наполняет

      И мысли разбросанные воссоединяет.

      Тринадцать разведчиков повисают на кончиках самых высоких веток черничного куста, но поток саранчи настигает их и там. Кажется, что муравьи держатся за одну-единственную спасительную соломинку посреди моря шевелящихся саранчовых спин.

52. Дома у Франсины

      Восьмой этаж. Без лифта утомительно. На лестничной площадке они отдышались. Наконец-то пришли. Здесь, наверху, они чувствовали себя под защитой от ползучих уличных страхов.

      Хотя это предпоследний этаж, зловоние от не вывезенных из-за забастовки мусорщиков отходов добралось и сюда. Юная блондинка с не очень короткими волосами в поисках ключей порылась в широченном кармане, служившем ей и сумкой, и, переворошив кучу разных безделушек, с торжествующим видом достала большую связку.

      Отперев пять замков, она толкнула дверь плечом, потому что «дерево разбухло от сырости и дверь заклинивает».

      Дома у Франсины были только компьютеры и пепельницы. Жилище, которое она высокопарно называла «квартирой», на самом деле больше походило на крохотную студию. После потопа у соседей сверху потолок у нее расцветился сочащимися влагой разводами. Таков непреложный закон жизни в многоквартирных домах: соседи сверху, наливая себе ванну, непременно переполняют ее. А соседи снизу имеют обыкновение забивать мусоропровод непомерно большими мешками для мусора.

      Обои были светло-коричневые. Франсина, как видно, не утруждала себя уборкой. Пыли кругом было хоть отбавляй. Общая картина произвела на Жюли гнетущее впечатление.

      – Будь как дома, располагайся, – сказала ей Франсина.

      Жюли села, и Франсина заметила, что у нее гноится коленка.

      – Это тебя