Китайский детонатор. Максим Шахов

важных случаях.

      Хромов уложил девушку на кровать и взял мобильник. Она приподнялась на локтях и приготовилась слушать. Прижимая телефон к уху, Хромов вышел из спальни.

      – Харон на связи, – сказал он, прикрыв за собой дверь.

      – С вами будет говорить Второй, – произнес деловитый женский голос, после чего наступила тишина, нарушаемая лишь поскуливанием сверхмощного скремблера.

      Под Вторым подразумевался заместитель директора Центра, руководивший Службой международного розыска террористов. Звонил он явно не для того, чтобы пожелать доброго утра или предложить оплачиваемый отпуск на Канарах.

      – Вот влип, – буркнул Хромов.

      – Не бойся, все не так плохо, как ты думаешь, – успокоил его голос начальника СМРТ.

      Хромову почудилось, что в воздухе повисла насмешливая улыбка, словно он имел дело не с шефом, а с Чеширским котом, умеющим неожиданно появляться и так же неожиданно исчезать.

      – Слушаю, – сказал он, не теряя времени на извинения.

      Одна минута разговора по этой линии связи стоила около трехсот рублей.

      – С тобой очень хочет переговорить один человек из Владивостока, – сообщил Второй. – Утверждает, что это чрезвычайно важно.

      В приоткрывшуюся дверь заглянула Анжелика, успевшая избавиться от рубахи. Хромов бесцеремонно выставил ее вон и произнес в трубку:

      – У меня нет приятелей во Владивостоке. Тех, кого я там знал, мертвы.

      – Этот, похоже, жив, – сказал Второй, – и меня беспокоит то обстоятельство, что ему известен твой псевдоним и телефонные номера Службы. По-моему, тебя это тоже не оставит равнодушным.

      – Вы угадали, – пробормотал Хромов.

      Антитеррористический центр считался самым засекреченным подразделением ФСБ, ну а Службу международного розыска, ту вообще берегли как зеницу ока. Теперь же получалось, что один из лучших сотрудников этой Службы, истребитель Константин Хромов, лишился своего таинственного ореола и ему можно звонить на работу, как обычному смертному. Не то чтобы ему стало не по себе, но это настораживало.

      – Я никогда не представляюсь Хароном и никому не даю своих служебных телефонов, – отчеканил Хромов.

      – А я тебя ни в чем не обвиняю, – сказал Второй.

      – Как зовут этого человека из Владивостока?

      – Он не представился. В его речи слышны остаточные признаки китайского акцента. Наверняка можно утверждать, что кто-то из его родственников говорил на хэфэйском диалекте.

      – Что-нибудь еще удалось выявить?

      – Поисковый спутник засек его в кафе «Золотой тигр». Он звонил оттуда три раза, начиная с восьми утра и до девяти. На третий раз мне доложили и дали послушать.

      Хромов посмотрел на таймер, показывающий 9:05.

      – Во Владивостоке уже ночь? – предположил он, путаясь в часовых поясах.

      – День, – сказал Второй. – Шестнадцать ноль-пять.

      – Он объяснил, в чем дело?

      – Молчал как партизан. Но во время последнего звонка сказал, что ты должен помнить его по Камчатке.

      – А! –