Школа для взрослых 3: «Весёлая» практика. Нил Алмазов

стояла Мелоди, за плечи её обнимал Себарис, гладя по голове. Время тянулось будто резина: движения инквизиторш были сильно замедлены, будто кто-то не до конца вжал педаль тормоза.

      – Для нас время течёт по-другому. Мой косяк. Прибудем на место – всё восстановится.

      – Хорошо.

      Потом в дикой свистопляске замелькали цветные пятна, и через несколько секунд мы оказались среди полей, засеянных злаками. Ранняя весна не торопилась рядить их в колосья – только высокая, не успевшая стать жёсткой трава, матово поблескивающая при свете солнца. Мы подлетели к деревянной перегородке, смутно напоминавшей имитацию забора, но таковой не являвшейся. Две параллельных земле бревна на врытых в почву столбах могли удержать разве что совсем тупоголовое, достаточно крупное животное.

      По вытоптанной земле приближалась жалкая фигурка, обряженная в грязную рабочую одежду.

      Андроктонус выпустил меня.

      – Это он?

      – Он. Иди.

      И я полетела навстречу опальному инквизитору. Юнг, весь потный, толкал впереди себя тележку, наполненную полужидким свиным дерьмом вперемешку с соломой. На шее красовался уже знакомый подавитель. Он меня не видел, зато я как следует могла разглядеть всё то убожество, в котором он сейчас находился. Запаха я не чувствовала, но опыт жизни в деревне подсказывал, что здесь можно было ещё и задохнуться, несмотря на обильные проветривания. Свинья далеко не самое чистоплотное животное, особенно в условиях скученного содержания.

      – Приве-е-е-е-е-т! – проорала я рядом с ухом Юнга, из-за чего тот едва не перевернул тележку.

      – Кто здесь?! – ошарашенно спросил бывший каратель, шаря по сторонам головой.

      – Твоя роковая кошка, – насмешливо ответила я, отойдя от него чуть в сторону.

      – Рийзе?

      – Да, Жозеф, это я. Сколько тебе ещё здесь куковать?

      Инквизитор вздохнул.

      – Лет двадцать точно. Потом обещали перевести на службу полегче. Ри, мне жаль, что так получилось.

      Я села на перевёрнутое вверх дном металлическое ведро и приготовилась к тому, что наконец смогу высказать о нём всё, что думаю.

      – А девчонок, ни за что проданных в рабство, тебе не жаль, скотина?

      – Ри, это служба. Что мне приказали, то я и сделал. Ты была его ученицей.

      – И что?! Сожгли бы меня одну. Ты сломал жизнь моим сёстрам. Чистым, ласковым созданиям. Ты заслуживаешь смерти, ублюдок. Молись всем Богам, чтобы вас защитил Пророк. Потому что я снесу и тебя, и твоих грязных работодателей. Останется только пепел.

      – Зубы пообломаешь, дурочка, – блаженно подставляя лицо солнцу, сказал Жозеф.

      – Посмотрим. Вы столько лет отравляли жизнь безвинным, поэтому готовьтесь ловить бумеранг.

      – Ты ничего не сможешь противопоставить, имя нам – легион.

      – На твоём месте не была бы так уверена. Радуйся дерьму, которое сейчас разгребаешь, потому что оно будет последним, что ты увидишь в этой жизни.

      – Я доложу инквизиции, что ты приходила. Тебя мигом начнут гонять, проверяя лояльность.