Комбат. Краткий миг покоя. Андрей Воронин

выезд Болеславского непосредственно к Умецкому – не что иное, как кусочек сахара для глупой мышки.

      Иван попрощался с Романовым за руку, прошел к себе в кабинет и набрал номер телефона Дмитрия Умецкого.

      – Здравствуйте. Это Иван Болеславский. Я от Юрия Павловича.

      – Я понял. Что вы хотите?

      Голос заместителя убитого Горчакова был бесцветным и напряженным.

      – Встретиться и обсудить происшедшее.

      – Хорошо. Только давайте часа через три. Ко мне поднимается следователь, я сейчас должен его отшить. В общем, я позвоню вам, когда можно будет приехать.

      – Договорились, – согласился Болеславский.

      Умецкий позвонил, Болеславский немедленно выехал к нему.

      Дмитрий Петрович выглядел, мягко говоря, не очень хорошо. Удивительно ли, если учесть, что гибель начальника фирмы автоматически выдвигала его под потенциальный следующий удар. И не только – должность заместителя погибшего немедленно вызывала у правоохранительных органов приступ служебной паранойи. Умецкий уже успел испытать ее на себе в полной мере.

      – Они мне тут всю плешь проели, – признался заместитель. – Прямо, конечно, ничего не говорят, но между строк так и читается, что они ждут признания: дескать, вот я – убийца. Забирайте, сажайте! Ощущение – хуже некуда.

      – Понимаю. Но ведь они ни в чем не уверены.

      – Были бы уверены – мы бы с вами не разговаривали, – мрачно ответил Умецкий. – Я бы сейчас давал показания их отмороженному следователю.

      – Кто ведет дело? – на всякий случай спросил Болеславский.

      – Следователь Юровский. Он из РУБОПа.

      – Я знаю, – кивнул Болеславский. – Ну да, своеобразный мужик. Но насколько нам известна его метода работы, он не будет прессовать человека только ради того, чтобы получить признание в несуществующем преступлении. Ему нужнее истинный виновник. Редкая нынче порода, если честно. И это нам на руку.

      Умецкий, если судить по его виду, не слишком-то обрадовался таким словам. Ну да, менты – это одно. А как насчет всех прочих? В первую очередь – как насчет тех, кто теперь приступит к борьбе за фирму?

      – Я надеюсь, хоть вы-то не считаете, что я виноват…

      – Этого мы не знаем. Но раз вы до сих пор живы, то, значит, все не так плохо. Не так ли? – подмигнул Болеславский.

      Умецкий еще сильнее изменился в лице. Видимо, он не считал, что все настолько уж замечательно. И ясно, что милиция, РУБОП и все прочие – это только бледное подобие настоящей угрозы и проблемы, а проблему эту олицетворяет этот вот довольно молодой человек.

      – Хорошо, – сказал Болеславский. – Давайте перейдем к деловому разговору. Начнем с очевидного: какие есть идеи относительно происшедшего у вас?

      – Убрали, чтобы фирму оттяпать, – пожал плечами Умецкий.

      – Это я и сам понимаю. Не хотите предположить, кто мог зайти настолько далеко?

      Умецкий задумался. Болеславский терпеливо смотрел на него, моргая своими светлыми глазами.

      – Я не уверен, но недели две