Город моей любви. Саманта Янг

рту

      Глава 1

      Эдинбург, Шотландия

      Я смотрела на живописное полотно и спрашивала себя, что за ерунду я разглядываю. Как по мне, это была просто мешанина разноцветных линий и квадратов, кое-где со светотенью. Картина почему-то казалась знакомой. Наконец я припомнила, что где-то у меня лежал рисунок, сделанный и подаренный мне Коулом, когда ему было года три, – и весьма напоминающий данное творение. Однако я сомневалась, что кто-нибудь купил бы рисунок Коула за триста семьдесят пять фунтов. Но также я усомнилась бы в нормальности любого, кто заплатит триста семьдесят пять фунтов за кусок холста, выглядящий так, будто его поставили у железной дороги аккурат в тот момент, когда с рельсов сошел поезд, груженный красками.

      Тем не менее, оглядываясь иногда по сторонам, я видела, что большинству людей в галерее работы нравятся. Наверное, я просто недостаточно умна, чтобы их понять. Пытаясь показаться более образованной и сведущей ради моего спутника, я придала своему лицу глубокомысленное выражение и перешла к следующему холсту.

      – Гм, ну-у-у, что-то я этого не понимаю, – возвестил рядом со мной низкий хрипловатый голос.

      Я бы узнала этот голос где угодно. Его американский акцент там и сям разбавляли мелодичные гласные или резкие согласные, характерные для местного говора, – последствия того, что его обладательница прожила в Шотландии почти шесть лет.

      Огромное облегчение охватило меня, когда я опустила голову и встретилась взглядом со своей лучшей подругой Джосс. Чуть ли не впервые за этот вечер я улыбнулась искренне. С Джоселин Батлер, прямолинейной, напористой американкой, я заправляла баром в довольно шикарном заведении под названием «Клуб 39». В этом подвальном местечке на одной из самых известных улиц города, Джордж-стрит, мы работали вместе уже пять лет.

      Затянутая в дизайнерское черное платье, в туфлях от Кристиана Лубутена моя низкорослая подруга выглядела совершенно сногсшибательно – как и ее парень Брэден Кармайкл. Стоя позади Джосс, ревниво приобнимая ее пониже талии, Брэден прямо-таки лучился уверенностью. При виде его у любой слюнки потекли бы. Он был именно таким парнем, какого я искала многие годы, и если бы я не любила подругу так сильно, а Брэден не обожал Джосс до умопомрачения, я бы в пыль растоптала ее, чтобы его заполучить. Ростом Брэден достигал почти шести с половиной футов, что мне по высоте подходило идеально – мои эффектные пять футов десять дюймов на правильных каблуках давали больше шести футов. Кроме того, парень Джосс был сексапильным, богатым и остроумным. И любил ее без памяти. Они провели вместе уже почти восемнадцать месяцев, и я прямо-таки чувствовала, как назревает предложение руки и сердца.

      – Ты потрясающе выглядишь, – сказала я Джосс, обводя взглядом ее формы. У подруги, в отличие от меня, большая грудь, а от широких бедер и задницы невозможно отвести взгляд. – Огромное спасибо, что вы оба пришли.

      – Ну что ж, за тобой теперь должок, – проворчала Джосс, изгибая бровь и оглядывая картины. – Мне придется здорово приврать, если автор спросит, что я думаю.

      Брэден сжал ее талию и улыбнулся сверху вниз:

      – Да если сама художница так же претенциозна, как ее работы, то зачем врать, ведь можно быть брутально честной?

      – И то правда, – ухмыльнулась в ответ Джосс.

      – Нет-нет, – вмешалась я, зная, что если я промолчу, то она сделает именно это. – Бекка – бывшая девушка Малкольма, и они всё еще дружат. Ты тут прикинешься Робертом Хьюзом, а меня вышвырнут ко всем чертям.

      – Роберт Хьюз? – нахмурилась Джосс.

      – Был такой знаменитый художественный критик, – вздохнула я.

      – Мне это нравится, – хищно ухмыльнулась Джосс. – Знаешь, говорят, честность сродни благочестию.

      – По-моему, это про чистоту, милая.

      – Конечно про чистоту, но ведь честность – практически то же самое?

      От строптивого огонька в глазах Джосс у меня почти перехватило горло. Моя подруга была силой, с которой стоит считаться, и если у нее имелось какое-то мнение или желание что-то сказать, то вы мало что могли сделать, чтобы ее остановить. Когда я только с ней познакомилась, она вела себя невероятно скрытно и замкнуто и предпочитала не вникать в частную жизнь своих знакомых. После встречи с Брэденом она сильно переменилась. Наша дружба укрепилась, и теперь Джосс была единственной, кто знал всю правду о моей жизни. Я благодарила Бога за нашу дружбу, но в подобные моменты иногда жалела, что она не осталась прежней Джосс – той, которая держала свои мысли и чувства под семью замками.

      Я встречалась с Малкольмом Хендри уже почти три месяца. Он идеально мне подходил: добрый, спокойный, высокий – и богатый. Малкольм был самым старым из моих «сладких папиков», как их шутливо именовала Джосс, хотя в тридцать девять вряд ли стоило называть его старым. Однако между нами было пятнадцать лет разницы. Меня это не заботило. Убежденная, что он вполне может оказаться тем самым, я не хотела, чтобы Джосс ставила под удар прогресс в наших отношениях, обижая его подружку.

      – Джоселин, – Брэден снова ухватил