Дела репрессированных московских адвокатов. Группа авторов

с моих слов, мною прочитано – Филатьев [подпись] Допросил Новицкий [подпись] 18.11.30 г.

      л. д. 44—47

      Дополнительные показания арестов. Филатьева

      от 16.11.30 г.

      <…>

      Вопрос: Были ли на этих собраниях когда-либо члены ВКП(б)?

      Ответ: Нет.

      Вопрос: Почему?

      Ответ: Потому что собирались члены Коллегии защитников, мнение которых по адвокатским делам были приблизительно тождественны.

      Вопрос: Значит, существовала идеологическая спайка? Ответ: Да. По определенным вопросам – адвокатским. Вопрос: А по прошлому?

      Ответ: Все были присяжными поверенными.

      Вопрос: Какие мероприятия Сов. власти и события критиковались на ваших собраниях особенно резко?

      Ответ: В этих собраниях – я не помню. Вообще в других местах я критику вел, но не резкую, а благожелательную.

      Записано с моих слов, мною прочитано – Филатьев [подпись]

      Допросил Новицкий [подпись]

      л. д. 48—51

      Дополнительные показания арестов. Филатьева

      от 20.11.30 г.

      В Московскую Городскую Думу я был избран в декабре 1916 года по доверенности Консерватории. В течение месяца выборы были кассированы. После свержения самодержавия кассация выборов была аннулирована и состав гласных приступил к работе в марте или апреле 1917 года. Я состоял гласным до избрания нового состава гласных на основ. закона о всеобщ. избир. праве Правительства Керенского[67]. В состав гласных последней Думы я был избран по списку народных социалистов и в августе м-це 1917 года был избран в состав Городской Управы в качестве тов. Городского Головы. Пробыл до роспуска.

      Октябрьскую революцию я встретил отрицательно. Я полагал, что эта власть сохранится очень короткий срок, мне казалось, что она не соответствует желаниям народным. Я был сторонником учредительного собрания.

      Если бы мне в первые дни Октябрьской Революции предложили подписку о согласии работать с большевиками, я бы отказался, т. к. в то время я был врагом Советской власти. Постепенно видя, что Сов. власть удовлетворяет желания народа и поэтому упрачивается, я постепенно пришел к выводу, что Советская власть имеет все основания для прочного существования, и свое отрицательное отношение к власти изменил на положительное.

      <…>

      Мои недовольства касались главным образом вопросов адвокатских, в частности, предполагаемого решения [лишения] Президиума К.З. прав дисциплинарного суда, принудительное введение коллективов сразу во все адвокатуры, а не постепенно и не добровольно, против нового проекта уголовного кодекса – проект т. Крыленко[68]. О других случаях не помню, хотя возможно и, вернее, были.

      Кругом близких мне людей я называю, главным образом, членов б. обществ. группы, бывших на наших закрытых собраниях. Кроме указанного мною в предыдущих показаниях недовольства мною в отношении прав человеческой личности, во мне поражает [порождают] недовольство тяжелые

67

В июне 1917 г.

68

Крыленко, Николай Васильевич (1885–1938) – с мая 1918 г – председатель Революционного (Верховного) трибунала. С декабря 1922-го по 1929 г. – заместитель наркома юстиции РСФСР и старший помощник прокурора РСФСР. В 1929–1931 гг – прокурор РСФСР. В 1931–1936 гг – народный комиссар юстиции РСФСР, затем СССР. В январе 1938 г. арестован, обвинен в создании «вредительской организации»; приговорен к ВМН и расстрелян в июле того же года (якобы лично председателем Военной коллегии Верховного Суда СССР В.В. Ульрихом).