Академия Стихий. Танец Огня. Наталья Жильцова

не думала, что так получится. А получилось!

      Огонек, колыхавшийся на тонком фитиле, стал стремительно расширяться, принимая форму миниатюрного шара. А через мгновение оторвался от фитилька и поднялся вверх, зависнув на уровне моего лица.

      Я нервно сглотнула. Стало страшно. Причем до одури, до дрожи в коленках! Что делать-то? Смотреть на этот шарик, чтобы удержать, или…

      В этот момент шар пошел на меня, плавно и неспешно. Понятия не имею, почему не завизжала. Только на рефлексе оттолкнула огонек, и лишь теперь преподша соизволила заметить, что творится с подведомственной ей группой. Вернее, одной конкретной студенткой.

      – Дарья! – воскликнула она. Надо же, оказывается, тетка знает, как меня зовут.

      А потом все закончилось. Преподавательница взмахнула рукой, и шар тут же развеялся.

      Впрочем, плевать. Страх отступил, и теперь я молчаливо наслаждалась реакцией сокурсников. На свечки никто уже не таращился, все смотрели на меня, круглыми такими глазами. У некоторых даже челюсти натуральным образом отвисли. Ай, как приятно.

      – Дарья, вы… – Преподша по-прежнему глотала воздух, но это не помешало ей вычертить в воздухе какой-то знак.

      Загогулина полыхнула огнем, а я приготовилась к новой подставе. И не ошиблась. Буквально через пару минут дверь в аудиторию для практических занятий распахнулась, и в помещение влетел профессор Глун. В своей развевающейся алой мантии он напоминал огненный вихрь.

      – Что? – рыкнул он.

      Ага. Кажется, только что я стала свидетельницей заклинания экстренного вызова.

      – Господин куратор, ваша студентка… – пробормотала преподавательница.

      У-у! Так Глун еще и куратор нашего курса? Интересно, а почему я об этом только сейчас узнаю? Впрочем, удивляться нечему. Мне вообще ни о чем не говорят.

      – Что случилось? – переспросил брюнет строго.

      А преподавательница некультурно ткнула в меня пальцем и объяснила:

      – Она огненный пульсар первого уровня сотворила.

      Гордости у меня резко поубавилось. Просто слова прозвучали как обвинение, будто что-то постыдное сделала. Вот и Глун не обрадовался – впился в меня взглядом, потаранил секунд пять и процедил:

      – Дарья, на выход.

      Так. Я все-таки не поняла. Все настолько плохо?

      Не прошло и нескольких минут, как я уже сидела в деканате, за столом, напротив Глуна. Кроме нас, тут никого не было, и это напрягало. А еще напрягал сам профессор. Он молчал и, поджав губы, скользил по мне взглядом холодных, как все льды Арктики, синих глаз. Это нервировало.

      Терпение мое кончилось довольно быстро. Собравшись с силами, я вздохнула, расправила плечи и спросила:

      – Я что-то сделала не так?

      А в ответ услышала:

      – Как тебе это удалось?

      Хм. Хороший вопрос. И ответ я знаю, но… вот как-то не хочется отвечать.

      Я пожала плечами, сказала ровно:

      – Удалось. По-вашему, в этом есть что-то странное?

      Глун не ответил, но я не удивилась: у них, в академии, с ответами вообще туго.