Хренодерский переполох. Татьяна Андрианова

я вам понадобился только для ловли мышей, то увольте меня с такой должности. И никакой сметаной не удержите, вот.

      – Он говорящий! – восхитилась Светлолика.

      – Он говорящий! – обомлел Панас, упал на колени и тихо пополз прочь, прихрамывая на покалеченную руку.

      – Надо же. Говорящий, – хмыкнул леший. – Как-то я слышал о таких. Хм… Только не помню где… Слушай, Лика. Да ну их к русалкам, этих крыс. Ну, хочешь, я тебе сам помогу их прогнать? Или травок каких дам, а?

      Светлолика задумчиво проводила взглядом шустро уползавшего на карачках голову. Надо же, какое дарование…

      – Не надо мне никаких трав. У меня амулет против крыс есть, – отмахнулась она от лешего. – Это я просто к слову сказала, хватка у котика больно хорошая. Думала, он не прочь будет поохотиться как-нибудь на досуге. Ну, нет так нет. Лучше давайте ему имя придумаем.

      – В этом нет необходимости, – уже более милостиво муркнул кот, смекнувший, что насильно заставлять охотиться на грызунов никто не станет. – У меня уже есть имя. Мне его родители дали. Дорофей Тимофеевич.

      – Отчего ж вы перестали кушать сметанку, Дорофей Тимофеевич? – Ведьма ласково почесала кошаку подбородок, тот закатил голубые глаза и застыл, ласково урча. – Сметанка диво как хороша. В Гнилушках всегда такую хорошую сметанку делают, просто чудо.

      Жрец Хренодерок Гонорий стоял там же, где его оставил голова, – на опушке леса. Все так же опирался он на дорожный посох, все так же весенний ветерок холодил старческое тело, забираясь под стеганую кацавейку, и трепал полы черной сутаны. Вынырнувший из-за деревьев Панас не заметил жреца. Быстро перебирая конечностям и заметно припадая на левую руку, он прополз к задумчиво наблюдавшему за ним жрецу и больно боднул старика в живот. Гонорий охнул и сложился пополам. Панас подпрыгнул от неожиданности, сделал в воздухе какой-то невообразимый кульбит, приземлился на копчик и тоже охнул.

      – О, ваша светлость! А что вы здесь делаете? – задал неуместный вопрос голова, поднимаясь на ноги и потирая ушибленную часть тела.

      Причем сначала он сделал это расцарапанной рукой, ойкнул и принялся баюкать еще и руку.

      – Странный вопрос. Что я здесь делаю? – прохрипел жрец. – Пытаюсь распрямиться. Вот что.

      – Вы уж извините меня. Я ж того… Не нарочно.

      – Еще бы ты нарочно, – хмыкнул Гонорий.

      – Может, помочь?

      – Нет, спасибо, я уж как-нибудь сам. Еще сломаешь чего-нибудь. Вон ручищи-то, как у медведя.

      Жрец с ахами и охами принял вертикальное положение, тяжело оперся на посох, пригладил растрепавшиеся волосы и нетерпеливо уставился на Панаса:

      – Ну? Как оно все прошло?

      – Да вроде ничего.

      – Ничего хорошего? Кот не понравился, что ли? – удивился старец.

      Зверь достался жрецу по счастливому случаю. Хренодерки никогда не были особо богатым приходом. Да что греха таить, бедный приход достался жрецу. Жертвовали преимущественно еду, денег сельчане