Избранницы Рахмана. Шахразада

раться до прохладной тени и испить освежающего зеленого чая.

      «О да, конечно, чая… Зеленого чая, и непременно с мятой…»

      И, словно по волшебству, прямо перед путником выросли стены харчевни – ароматный дымок готовящегося мяса яснее ясного подсказывал, что хочется уже не только пить, но и основательно подкрепиться.

      «Да будет так!» – подумал странник и вошел в распахнутую настежь дверь. Полумрак после ослепительно белых улиц показался непроглядной чернотой. Но вскоре глаза привыкли, и гость разглядел и длинный стол с деревянными лавками, и горящий очаг, на котором кипел котел под неплотно прикрытой крышкой. Оглушительный запах кофе позволил, пусть и на миг, забыть и об усталости и о том, что цель путешествия еще так далека.

      Харчевня была полна народу. Казалось, жара заставила прятаться всех: и жителей соседних улиц, и иноземцев. Вот так, из сетований на невыносимое пекло, и родился общий разговор. Достойные мужчины обменивались вполголоса короткими фразами, при этом полностью соглашаясь со своими уважаемыми собеседниками. Склонялись в поклонах чалмы самых разных оттенков зеленого и черного, синего и винно-красного.

      – Увы, мой добрый сосед, – проговорил зеленщик Хасан, которого зной прогнал с базара. – Я не помню столь страшной жары с той поры, когда наш город едва не выжег страшный дракон, что прилетал из-за гор…

      – О да, Хасан, я помню те страшные дни… Тогда твоя жена родила первенца…

      – Нет, второго. Сына… Мы назвали его так же, как назвал своего сына наш царь, да продлит Аллах милосердный его годы без счета, Рахманом…

      – Увы, сосед. Твой Рахман остался у тебя в лавке… А вот царский сын…

      – А что случилось с царским сыном? – подал голос путник, которого беседа соседей с каждым мигом занимала все больше. Но более чем беседа, его занимало необыкновенное выражение этих лиц.

      – О, добрый странник. Много необыкновенных слов говорилось о втором царском сыне в те дни, когда он был совсем мальчишкой… Еще более странная слава шествовала за ним в годы, что провел он в блистательной Кордове – городе несравненной мудрости и удивительных, особенно для человека молодого, соблазнов. И лишь долгое странствие во славу магараджи Райпура прославило нашего мудрого Рахмана, и ему воздали наконец те почести, которых он вполне заслуживал.

      – Не будет ли так любезен уважаемый рассказать мне эту поучительную историю?

      – История и в самом деле поучительнейшая. А жара сегодня так изнурительна, что нам предстоит еще не один час до той поры, когда Аллах всесильный смилуется над правоверными, даровав им прохладный вечер. А потому садись поудобнее, путник, возьми в руки пиалу чая и внемли рассказу об удивительных приключениях царевича Рахмана и его избранницах.

      Макама первая

      – Заметил ли ты миг, когда родился наш сын?

      – О да, великий царь.

      – И что пророчат ему звезды?

      Звездочет замялся. Тон царя был суров, и, разумеется, лгать ему не следовало. Но нельзя же, в самом деле, сказать властелину в лицо, что родился мечтатель и поэт, а вовсе не воин и владыка. Но быть может, это и к лучшему для малыша. Ведь новорожденный – второй сын царя.

      Все знали, что сиятельная чета мечтает о дочери. Ибо для династического брака уже был даже избран жених – сын далекой полуночной страны. И ничего, что жениху было всего три года. Редко когда в подобных союзах учитывается возраст будущих супругов. Но теперь, понятно, этому союзу не бывать. И это немало расстраивало царя Сейфуллаха.

      Звездочет опустил глаза в таблицы, чтобы не ошибиться ни словом, и заговорил:

      – О царь, звезды говорят мне, что твой сын не станет интересоваться высоким искусством политики и дипломатии. Ему также чужды будут тонкости военной науки. Но разум мальчика будет необыкновенно пытлив. Быть может, родился будущий мудрец. Быть может, великий поэт, которому суждено прославить великий род и великую страну…

      И тут царь, к удивлению звездочета, с видимым облегчением вздохнул. Ибо родившийся малыш не должен превратиться в соперника старшего брата, возжаждать трона и воцариться даже ценой кровопролития. К счастью, звезды пророчили совсем иное. А они еще никогда не ошибались.

      – Да будет с нами милость Аллаха всесильного! Да продлятся без счета годы наших детей! Возблагодарим же, о звездочет, мудрость Создателя вселенной за те дары, на которые он так щедр!

      И царь поднял ладони к небесам, а затем сложил их перед собой.

      – Да будет велика милость Аллаха, – эхом повторил звездочет.

      – Думаю, пора порадовать и нашу жену… Так ты говоришь, пытливый разумом юноша. Быть может, будущий мудрец… Ай, как хорошо!

      И царь с удовольствием хлопнул себя по ляжкам. Этим совершенно не царским жестом тем не менее он яснее ясного выразил одобрение звездочету. А звездочет похвалил сам себя за то, что решил не скрывать от владыки, о чем же на самом деле говорят светила.

      «Странные люди