Блудное художество. Далия Трускиновская

сказывали – ничего, своды крепкие. Сверху все, того гляди, рухнет, а внизу вроде безопасное место…

      Тут раздался заливистый свист.

      Это был сигнал, по коему Устин, пока его не признали, должен был падать на пол и откатываться к ближайшей стенке, чтобы архаровцы могли, ворвавшись в подвал, стрелять без опаски.

      Тимофей и Архаров побежали, путаясь в бурьяне, через двор.

      Узкие двери были под высоким старинным крыльцом, когда-то белокаменным. Там, в развалине, уже перекликались архаровцы, но никто не стрелял. Когда обер-полицмейстер оказался у крыльца, из дверного проема выглянул Федька с фонарем, узнал начальство и улыбнулся.

      – Ну? – спросил его Тимофей.

      – Ни хрена не понять!

      – Сбежали?

      – Да тут, сдается, никого и не было!

      – Как не было? – Архаров даже растерялся от такого сюрприза. – А кто фонарь гасил?

      – Ваша милость, фонарь сам погас! Мы его первым делом отыскали – там огарок кончился!

      – Мать честная, Богородица лесная… – пробормотал обер-полицмейстер. – А ну, свети. Сейчас докопаемся…

      Каменные ступеньки, поставленные вкривь и вкось, спускались примерно на ту же глубину, что верхний подвал на Лубянке.

      Помещение оказалось немалое, почти пустое, вдоль одной стены составлены были рассохшиеся бочата. Под самым потолком было заросшее землей окошко, на остатках подоконника и стоял погасший фонарь. Пролом в стене вел в другое помещение, где возились архаровцы.

      Обер-полицмейстер пошел туда, перешагнул через высокий порог и оказался в длинном коридоре с кирпичными стенами. Туда выходили дверцы крошечных клетушек. Из одной, пятясь, вылез Сергей Ушаков.

      – Ты чего там искал? – спросил Архаров, имея в виду, что в столь тесной конурке ничего и быть не должно.

      – Дырку, ваша милость. Куда-то же они ухряли…

      – А с чего ты взял, что они вообще тут были?

      – Кто-то ж зажег фонарь.

      – Фонарь могли зажечь днем, – рассудительно сказал Тимофей. – Днем-то его света не видно. А когда стемнело – никто по двору не шастал…

      – А разве я не велел за этой развалиной следить? – спросил Архаров Тимофея.

      – Ваша милость, с семи пополудни следим, и хоть бы одна собака сюда сунулась, – ответил за Тимофея Ушаков. – Где-то должны быть еще лестницы. Домина старинный, долгий, покоем стоял, тут лестниц много было.

      – То бишь, вы через одну вбежали, они через другую выскочили? – Архаров все никак не мог понять последовательности странных событий.

      – Похоже, так, ваша милость, да ведь мы все это место окружили. Коли тут кто и был – так в доме и сидит, наверху. Или же через какую-то дырку вверх выбрался, вылез там, где его не ждали, – сказал Тимофей.

      – Какого черта раньше сюда не слазили, не разобрались?

      – Парнишки лазили, глядели! Ваша милость, парнишки бойкие, они во всякую щель заползут.

      – И не нашли другой лестницы?

      – Ваша милость, коли не нашли, стало быть, она спрятана. Стенки