Грех. Патрисия дель Рока

и сжал нежные полушария. – Как у девчонок на обложках порно журналов!

      – Хм, наследник древнего аристократического рода читает непристойную литературу? – хмыкнула Свои, очень жалея, что не посмеет опубликовать подобное откровение, хотя очень хотелось.

      Виктор покраснел, на миг отвел взгляд, затем снова принялся разглядывать ее, с той же похотью и нахальством:

      – Да, ну и что? А ты этим занимаешься. И я хочу ЭТОГО с тобой. Раздевайся!

      Хрупкий мальчик, только-только начавший превращаться в юношу, убрал руки, до боли стискивающие грудь, и отошел, начав стягивать с себя верхнюю одежду, под которой ничего не было.

      Она тоже начала медленно снимать прозрачное платье.

      – Ложись, – снова приказал Виктор, тыкая пальцем на расстеленную кровать.

      Женщина кивнула и легла. Виктор взгромоздился на нее, тяжело дыша, упираясь в обнаженное тело вставшим членом.

      – Я читал, как это делается, но… Сделай это сама! – приказал он, смотря на Риту с некоторой долей беспомощности и даже опаски.

      Снова кивок – последние слова Виктора, полные нерешительности и затаенного страха «облажаться», сняли ее страх и напряжение. Она потянулась к нему и поцеловала в розовые губы. Виктор застонал, снова начиная сжимать ее грудь.

      «У меня останутся синяки! Прекрасно! И что скажет Антуан? Наверное, как всегда, промолчит. Но о многом подумает».

      – Так не следует делать. Женская грудь очень нежная и чувствительная, – произнесла она, отстраняя его руки. Женщина взяла его ладони и положила себе на грудь. – Ласкай нежно, понятно? Осторожно, пожалуйста!

      Виктор сморщил нос, но неохотно подчинился.

      Рита поняла, что он вот-вот кончит.

      Она оседлала его, осторожно обхватила член мальчика и направила его в себя, постепенно начиная насаживаться.

      Чистое, незамутненное удовольствие, словно в жару погружаешься в прохладу лесного озера. Виктор двигал бедрами, пытаясь войти как можно глубже, громко постанывая.

      Она начала двигаться, нависая над ним, опускаясь на его член.

      Виктор продолжал мять ее грудь, в его глазах была страсть и растерянность, шок от необычных ощущений. Он быстро кончил, снова до боли стиснув ее ягодицы. Затем перевернул, оказавшись сверху, но не выходя из нее. Член Виктора быстро вставал, снова твердея.

      – Теперь сверху буду я! – заявил он с видом победителя, собравшегося «пронзить» своего врага «мечом». – А мне это нравится! – глаза парня горели фанатизмом дорвавшегося до наркотика наркомана.

      Виктор закинул длинные ноги женщины себе на плечи и начал грубо трахать ее, вбивая в кровать. Наклонялся, кусая ее губы, затем – нежную грудь. Почти до крови, до боли. Потом неожиданно ласково целовал. Чередовал грубые укусы с нежными поцелуями, поглаживал язычком появившиеся – и начавшие кровоточить – царапины.

      Рита ненавидела саму себя за то, что испытывает удовольствие от секса, мало отличимого от изнасилования.

      «Я снова предаю сама себя, снова ломаю то, что потом не склеить».