Был город, которого не было. Валентин Пикуль

спине лентой кожи, срезанной со щеки. Конец этой ленты прибит гвоздем к кости… А сама девочка, вы не поверите, была еще жива!

      – Свидетель Пастухов, вы были в красных партизанах?

      – Да, был. У нас в отряде много народу умерло.

      – Свидетель, отчего они умерли?

      – От этого.

      – Отчего от «этого»? Выражайтесь яснее.

      – Умерли от ужасов, которые они там видели…

      – Свидетельница Анисова приехала из деревни?

      – Здеся… Они всех изрубили! Насиловали с десятилетних и кончая старухами. Мужу моему отрезали нос, вырвали язык, а глаза выжгли раскаленным шомполом. Разве это забудешь?

      – Свидетельница, знаете ли вы атамана в лицо?

      – А как же! Вон он сидит… в серой сатиновой рубашке. Я видела его, когда он к нам на село в церковь приезжал.

      – Что он там делал, в церкви, свидетельница?

      – А ничего не делал. Только сказал потом, чтобы мы принесли жареных куриц и угощали его адъютантов.

      – Благодарю. Вы свободны, свидетельница…

      Шел народный суд. Судили черного атамана Б. В. Анненкова и его начштаба генерал-майора Н. А. Денисова – люди они были еще молодые и внешне вполне приличные, даже высокообразованные.

      Процесс проходил в 1927 году в городе Семипалатинске, в столице дикого степного раздолья. За сотни верст шли по доброй воле свидетели. Толпами двигались из деревень, чтобы посмотреть на легендарного «зверя». Театр имени Луначарского не мог вместить всех людей, и многие свидетели ждали вызова в суд на улице. Вся наша страна следила за этим процессом, газеты публиковали подробные стенограммы речей. На митингах люди требовали для Анненкова самой лютой казни – без суда и следствия.

      Прокурор сам поседел от ужаса, пока вел этот процесс.

      – Свидетель Сидоркин, вы служили в банде Анненкова?

      – Это уж так. Точно. Пострадал.

      – Обнажите свою грудь…

      На груди бандита – выжженное каленым железом тавро: череп под крестом, скрещение двух костей и множество змей-гадюк, которые, расползаясь по телу, опутывают мрачную эмблему атамана.

      – Застегнитесь. Вы тоже участвовали в убийствах?

      – Уже помилован… мне амнистия выпала.

      – Не об этом спрашивают. Отвечайте по существу.

      – Ну, приходилось. Может, кого и убил – не помню.

      – Свидетель Сидоркин, – велел прокурор, – расскажите подробнее об отступлении отряда Анненкова в Китай…

      И вдруг атаман Анненков гортанно выкрикнул одно слово.

      Не русское! Скорее всего восточное слово.

      Одно лишь слово – никому в суде непонятное.

      Свидетель сжался, будто его огрели дубиной по затылку.

      Прокурор обратился к подсудимому атаману:

      – Повторите, что вы сейчас сказали свидетелю.