Найти филумбриджийца. Л. И. Моргун

Храпуга подвергнет душу его искусу, а тело – епитимье.

      Подхватив Буста, солдаты раскачали его и швырнули в открытый люк звездолета. В следующий раз я увидел его через три дня, когда всё человеческое население нашей колонии погнали на ртутные разработки. Был он бледен, избит и худ невероятно. Бросившись ко мне, он обнял меня и зарыдал.

      – Эдди! – простонал он. – Знал бы ты только, что они со мной делали…

      – Поделом тебе, проклятый болтун! – сквозь зубы проскрипел Щунбром. – Погоди, попадём мы с тобой на один рудник…

      – Какой рудник? – пролепетал Ламермур.

      – Нас всех заставили провести фиктивный референдум о передаче планеты хабарийцам сроком на девятьсот девяносто девять лет. Мы все подписали заявления о вступлении в Орден Хабара. Женщины пойдут в Обитель Любви и Милосердия, а мужчины в Братство Освобожденного Труда (и то и другое расположено рудниках).

      – И вы подписали? – возмутился он. – Как вы могли!

      – Если б ты видел как легко и непринужденно управляются эти молодчики со своими бластерами.

      – Понимаю, – поскучнел он. – А куда нас сейчас ведут?

      – Какие-то умники из наших решили насолить пришельцам и испортили электростанцию. Но те твёрдо решили не уезжать отсюда, пока не наберут полные трюмы ртути. Так что нас решено использовать вместо тягловой силы.

      Всех нас выстроили в одну длинную и унылую вереницу, которая протянулась от рудника до самого трапа звездолета. Потом по веренице медленно поползли пожарные ведерки со ртутью. Люди старались на нее не смотреть, обматывали лица тряпками, щурили глаза, но все прекрасно знали, что каждому из нас к концу дня угрожает серьёзнейшее отравление.

      А рядом в небесной голубизне резвились драбадане. Один из них подлетел ниже и обдал меня теплыми и дружелюбными мыслеволнами.

      – Привет, Ниф, – сказал я глянув на него. – Ну, как тебе живется?

      «О, прекрасно! – прощебетал мой старый знакомец. – Поздравь меня, я стал папой. Или мамой. Короче, и тем и другим сразу, – он гордо продемонстрировал мне с полдюжины прелестных маленьких каракатиц, гроздью сидевших у основания щупалец.

      – Ты тоже можешь всех нас поздравить, – ответил я. – Скоро мы все станем трупами. Половина из нас отправится сегодня же, а те, кто выживет, сгниют на рудниках.

      «Но… это же возмутительно! – он сразу все понял, мой добрый старый Ниф-Ниф. – А ведь я тебе ещё тогда говорил, чтобы вы не избирали в свои вожди этого болвана. Да, мне будет очень не хватать тебя, Эдди.»

      – А мне тебя, Ниф, – сказал я. – Как подумаю, что тебе предстоит сидеть в клетке вместе со своими детёнышами…

      «В какой еще клетке?» – удивлённо возмутился он.

      – В очень узкой, маленькой, тесной клетке в каком-нибудь хабарианском монастыре. Неужели ты думаешь, что эти мнимые святоши оставят вас в покое на этой прекрасной планете?

      «Но… – он на мгновение опешил, а потом вопросил. – Надо же что-то делать?»

      – Вот именно, – подтвердил