Шайтан-звезда (Книга вторая). Далия Трускиновская

была самозванная Фатима, а на искусно составленные мази она денег не жалела.

      В конце концов халат толстяка с трудом удерживал все, что напихал за пазуху мучимый совестью оборотень.

      Обнаружив это, Хайсагур перепоясал беднягу еще и сложенным вчетверо банным покрывалом. Оно надежно удерживало на груди полы халата, вот только в итоге Батташ-аль-Акран, и без того – обладатель немалого пуза, стал похож на беременную женщину, готовую вот-вот разродиться двойней.

      Убедившись, что зло, причиненное этому человеку его любопытством, хоть немного исправлено, оборотень покинул его тело и вернулся в свое собственное.

      Он сделал все, что мог, для живого, теперь можно было вернуться в помещение, где умирал обреченный.

      Хайсагур полагал, что, если бы не появление толстяка, он мог бы еще успеть прижечь кровоточащую рану – а огонь враждует со змеиным ядом, это он помнил твердо. Теперь драгоценные мгновения были упущены.

      Прокляв того врага Аллаха, что имеет дело со всякой отравой, но не держит про запас противоядий, гуль нерешительно вошел в комнату, где едва дышал несчастный Гариб.

      Он лежал в непристойной позе, кверху задом, не имея силы перевернуться, и шея его оказалась повернута столь неловко, что то жалкое количество воздуха, которое еще могло поступать ему в грудь, проходило через глотку с большим трудом.

      Хайсагур опустился на колено и приподнял этого человека.

      Гариб был, словно мешок с вязкой глиной.

      Но он еще дышал!

      Тут Хайсагура осенило – ведь Сабит ибн Хатем имел в роду врачей, знаменитых харранских врачей! Кто-то из его семьи даже возглавлял по приказу халифа пять знаменитых больниц Багдада, а звали его то ли Сабит ибн Синан ибн Курра, то ли Синан ибн Сабит ибн Курра, а халифом тогда был аль-Мутадид… или не аль-Мутадид?..

      Он с немалым трудом вынес Гариба, прокляв на сей раз другого врага Аллаха – того, что сделал коридор таким узким. Положив его на ложе Фатимы, Хайсагур придвинул огромные часы с бронзовым трубачом вплотную к дверце, так что она пропала из виду для смотрящего. Раз уж в долину проникли всадники аль-Асвада, устроившие тут такой переполох, то могли забраться и другие люди – а Хайсагур хотел сохранить все, что имеет отношение к злокозненному шейху.

      Потом гуль, кое-как поправив одежду человека, перекинул его через плечо и тут только сообразил, что еще нужно каким-то образом повесить на себя подушки с отравой и пенал с обрывками заклинаний. И это оказалось нелегким делом.

      Хайсагуру уже доводилось лазить по горам с ношей на плече – обычно он добывал баранов или коз, но Гариб был тяжелее барана. И потому гуль опасался прыгать через трещины. Он с беспокойством поглядывал на звезды – жизнь еще не покинула Гариба, но приходилось торопиться, ведь еще предстояло незаметно пробраться в крепость и внести тело по высокой и крутой лестнице.

      Воображаемая линия, соединяющая звезды Мицар с Алькором, мерцающие совсем близко, и звезду Бенетнаш, все более ложилась набок, указывая на запад…

      К собс�