Крутой пришелец. Дмитрий Суслин

я был искренен. – А как же мои друзья?

      – Девчонок мы убьем, – ответила Фиалка. – А этого увальня приставим к мельнице. Потом, после того, как ни на что другое он уже не будет способен.

      Геркулес застонал. Я попытался его успокоить:

      – Ты же так хотел женщину, старина. Теперь твое желание исполнится в полной мере.

      Это черный юмор. Я понимаю. Но никто, так как медики не пользуется им в тяжелые минуты жизни. Вот помню… впрочем, сейчас не время вдаваться в воспоминания. Надо выручать ребят. И как мне этого не хотелось, я обнял свободной рукой мою новую подругу и нежным голосом спросил:

      – Пардон, мадам, а нельзя ли это как-нибудь уладить? Может быть, договоримся? Ну, зачем же так строго? И так скоро. Мы разве торопимся?

      Фиалка посмотрела на меня, и ее нос стал еще остреее, чем был. Кажется мои слова, вернее нет, слова тут не при чем, мой тон, вся нежность, которую я вложил в свои уста, проняли ее. Скорее всего, ей никогда в жизни никто не говорил ласковых слов. Как опытный психоаналитик, я это сразу понял, поэтому продолжал:

      – Ну же, моя прелесть, я же вижу, что тут все зависит от вас. Только одно слово, и я весь твой без остатка.

      Бац! И она положила мне голову на плечо. Сердце у меня забилось от волнения. Моя тактика начала приносить плоды. Остальные амазонки смотрели на предводительницу с недоумением, и, кажется, с завистью. И тут я понял, чего не хватает этим несчастным женщинам. Конечно! В этой жаркой пустыне им катастрофически не хватает тепла. Обыкновенного человеческого тепла. Из поколения в поколение они привыкли добывать ласку и любовь кровью, огнем и мечом. Чего стоит такая любовь? Это же сплошной садомазохизм. Искалеченная психика. И никто, никто ни разу не пытался отнестись к ним с любовью и лаской. И первый, кто это сделал, был я!

      Великое открытие!

      От охватившего меня возбуждения и радости, какая охватывает каждого исследователя, который стоит на пороге великого открытия, я вдруг сам проникся к этой несчастной пустынной фиалке жалостью и нежностью и ни с того ни с сего погладил ее по грязной и запыленной щеке и потрепал за ушко.

      Вы бы видели, как она задрожала, затрепетала, словно пойманная в силок лань, как заблестели ее глаза, запылали щеки и заалели губы. В следующее мгновение она не выдержала, ноги ее подкосились, и беспощадная и воинственная амазонка свалилась к моим ногам.

      Я одержал первую в своей жизни любовную победу. Да! Правда моя жертва не совсем соответствовала моим юношеским мечтаниям, и все же я был польщен, и на какое-то время даже перестал вздрагивать, глядя на Фиалку. Теперь главное было не отступать, а продолжать наступление дальше. И будь, что будет.

      Я протянул ей руку.

      – Любимый, – прошептала она вставая. – Тушканчик мой ненаглядный!

      Все это время остальные амазонки стояли, не двигаясь, и смотрели на нас. Взгляды у них были полны задумчивости. Кажется, они переваривали увиденное. И переварить это им было явно не легко. Я же сказал – искалеченная психика!

      Еще