Пассажирка с «Титаника». Наталья Солнцева

попал в колесо. Минута – и все было кончено.

      – Шарф затянулся на ее шее? – удивленно спросила Катя.

      – Да. Жуткая случайность.

      – Жизнь – это рулетка! Так говорит Дора…

* * *

      Генрих нервничал и постоянно оглядывался. У него пересохло в горле, и он выпил пару фужеров шампанского. Но тревога не проходила.

      Дора заметила его нервозность.

      – Что с тобой?

      – Туфли жмут, – скривился жених. – Я натер ноги.

      – Какие проблемы? Сними обувь и ходи босиком.

      – В носках? – ужаснулся Генрих. – Здесь, в клубе?

      – Можно без носков. В конце концов, мы – дети природы. Я охотно составлю тебе компанию.

      Не дожидаясь его согласия, она рванула ремешки модных босоножек и осталась босиком. Ярко-желтые босоножки остались лежать на ковре, словно две птицы с длинными острыми клювами-каблуками.

      – Это не обязательно… – мямлил Генрих, стараясь не вертеть головой по сторонам. Его шея напряглась, и воротник сорочки впился в кожу. Он с трудом расстегнул верхнюю пуговку.

      – Да у тебя руки дрожат! Что-то случилось?

      – Нет… нет… не обращай внимания, дорогая. Я просто немного волнуюсь. Не хочу ударить в грязь лицом перед твоими друзьями.

      – Перед этими, что ли? Плюнь на них! Хочешь, я разденусь и буду танцевать голая вместо стриптизерши?

      – Что ты!.. Не надо!.. – испугался Генрих.

      – Идем со мной! – Дора потянула его за руку к помосту, где уже устраивалось инструментальное трио.

      Генрих упирался. Он так и не осмелился сбросить туфли. Если честно, причина его беспокойства была в другом. Он сам не понимал, что его вдруг «закрутило». Он чувствовал себя прекрасно, пока… пока…

      Генрих пытался сообразить, чего он боится, и не мог. Ему мешала Дора, которая своими действиями нарушала ход его мыслей. У него не получалось сосредоточиться. В ушах нарастал странный звон, воздуха не хватало. Куда бы он ни повернулся, повсюду натыкался на любопытные взгляды гостей.

      Они с Дорой представляли забавную пару. Не удивительно, что на них смотрят.

      Генрих ощутил, как по его спине катится ледяной пот, и дернулся. Невеста крепко вцепилась в его руку и не отпускала.

      – Боже мой, дорогая… – бормотал он. – Умоляю, не надо… что о нас подумают?..

      – Плевать!

      – Дора… Дора…

      – Привыкай, милый, – улыбалась она, пробираясь между столиками. – Со мной не заскучаешь.

      Трио музыкантов – пианист, саксофонист и скрипач – заняли свои места на освещенной эстраде, куда рвалась Дора. Генриху стало по-настоящему плохо. Что она делает? Шампанское ударило ему в голову, перед глазами все плыло.

      Публика увлеклась новым представлением. Кое-кто вставал, чтобы лучше видеть Дору и ее жениха. Некоторые подбадривали невесту криками и хлопками.

      – Что сейчас будет… – протянула Катя, показывая Лаврову на подругу. – Ох, и закатит Дора сцену! Закачаешься!

      Лавров не разделял ее восторга. Женщины, подобные Доре, раздражали его. Ему было жаль Генриха, над которым откровенно потешались.